сама метнулась к бару за бутылками.
Пока она сражалась с пробкой, рядом с ней снова возник Стив.
— Я позабочусь об этом, — сказал он, беря у нее выпивку. — Займись лучше едой.
После этого все стало получаться. В люке появились заказанные ею блюда, а Стив взял напитки и проследил за чеком. Вскоре все пошло как по маслу, но, поскольку новые посетители не переставали прибывать, Линни забеспокоилась, сумеет ли Хелен справиться с едой.
Урвав свободный момент, она поспешила на кухню проверить, как там сестра. Было и без того душно, так что же творилось на кухне? Она отодвинула в сторону бамбуковую занавеску, чтобы помочь, увидела дона Рамона и застыла на месте.
Он пришел в кафе еще раньше, чтобы, как обычно, пропустить свой стаканчик, но обнаружить его на кухне в белом фартуке поверх безупречного костюма, засовывающим гамбургеры в духовку…
Хелен оторвалась от миски с салатом и озабоченно спросила:
— Что случилось? Только не говори мне, что ты забыла чеснок или красный перец.
— Да нет. — Линни поедала глазами высокую фигуру. — Я заглянула узнать, не нужна ли тебе помощь.
Хелен улыбнулась и просто сказала:
— Дон Рамон опередил тебя. — Она наблюдала, как испанец с гордостью переворачивал лопаткой шипящие гамбургеры, и засмеялась, когда он едва не уронил один. Он и сам ласково улыбнулся, и они вместе вытерли руки о полотенце.
Пока Линни стояла в дверях, возникло странное ощущение, что она здесь лишняя. Она повернулась, чтобы уйти, и неожиданно подумала о том, что никогда прежде не слышала, чтобы Хелен так беспричинно смеялась.
Когда в два часа ночи последняя пара наконец покинула кафе и пустые столики бледно мерцали в темноте, Линни медленно прошла к патио впитать в себя накатившую с полей тишину. Ей хотелось почувствовать на своих разгоряченных щеках прохладный воздух с гор, вдохнуть пьянящий ночной запах, чего ей не удавалось сделать в течение всего вечера. Где-то за стеной пропела одинокая цикада. Услышав за спиной шаги, она догадалась, что это Стив.
Немного погодя он спокойно заметил:
— Надо идти спать, целый вечер на ногах!
— Ты прав. Я ужасно устала. — Линни повернулась, чтобы идти, но затем обернулась: — Но мне нужно помочь запереть все двери.
— Я сам. Иди. — Он шел рядом с ней в темноте до заднего входа и, когда она вошла внутрь, сказал: — Спокойной ночи, Линни.
— Спокойной ночи, Стив. — Девушка слышала, как удалялись его шаги по боковому патио и медленно поднялась по ступеням.
На следующий вечер кафе «Мимоза» начало заполняться так же быстро, как и всегда. Линни в первую очередь бросалась обслужить самых нетерпеливых. Но поздно вечером все выглядело не так уж плохо. Парочки, которые прибывали в это время, были заняты собой, они усаживались под деревьями в полуосвещенных уголках и наслаждались обществом друг друга. Но ранним вечером наступало время для шумных компаний разгулявшихся туристов, чьей главной целью было посетить как можно больше ночных заведений за одну поездку.
Эти субъекты, говорила себе Линни, приглаживая волосы и выходя на звук машин с дороги, всегда заставляли ее чувствовать себя напряженно.
Облегчение, которое она испытывала при виде Стива, можно было бы сравнить только с ее радостью. Он стоял в небрежной позе у главного входа, наблюдая за входящими туристами, белозубой улыбкой одаривая тех, кто останавливался возле него.
Тогда ей казалось, будто у нее выросли крылья, и она, словно порхая, обслуживала столики, а на сердце становилось легче.
Через кухонный люк она слышала, как Хелен напевала над своими тарелками. Однажды в нем мелькнул благородный дон Рамон, который, закатав рукава, мыл посуду.
В такой вечер в кафе не возникало неприятных моментов, как и в другие вечера, когда им оказывали помощь.
Поначалу Линни ни о чем не задумывалась. Потом она принялась все чаще размышлять над этим, когда они трудились вместе, и после первого момента захлестнувшей ее радости, которую она испытала при виде Стива, ее душевный подъем начал постепенно спадать. Зачем он приходит сюда? Как если бы она этого не знала! Ее сердце становилось холодным, как свинец. Она видела выросшее здание отеля. Его строительство неумолимо приближалось к завершению.
Было еще кое-что, в чем она теперь могла признаться себе, что вносило в ее жизнь новую печаль. Ее любовь к Стиву росла с таким же постоянством, как и его отель, пока не сделалась такой огромной, что не вмещалась в груди. Но как она могла показать это, зная, что он действует только ради своей выгоды? Смахнув с глаз слезы, она продолжала улыбаться, стараясь выглядеть веселой и беззаботной.
Но это было нелегко. Особенно когда она видела широкоплечую фигуру Стива, то и дело попадавшуюся ей на глаза на террасе. Она сдерживала себя от желания прикоснуться к нему, когда они вместе проверяли счета; напрягалась, когда он вызывался помочь ей под конец вечера. Но ей это удавалось, и казалось, что улыбка, обращенная к посетителям, стала выглядеть немного растерянной.
Глава 8
Линни с огромным нетерпением ждала вечера, когда Стив находился поблизости. Вместе с тем она страшилась его присутствия, опасаясь, как бы он не разглядел то, что скрывалось за ее улыбкой. Когда Линни смотрелась в зеркало, лишь легкие круги под глазами выдавали произошедшую в ней перемену, но она не могла бы поручиться, что не выдаст себя под пристальным взглядом его голубых глаз. Она всегда старалась спуститься вниз пораньше, чтобы прогуляться между пустыми столиками и собраться с духом перед его появлением.
Однажды вечером, с гладко зачесанными волосами и в свежем фартуке, она сбежала в патио и была удивлена тем, что первые посетители уже поджидали ее за столиком под деревьями. По крайней мере, двое из них: светловолосая пара лет, вероятно, около тридцати. Двое мальчуганов, трех и пяти лет, бегали, прячась между столиками, как все малыши, которые не желали сидеть и спокойно ждать.
Линни доводилось видеть детишек с посетителями, которые приезжали в начале вечера. Она улыбнулась, когда светлоголовые малыши, прошмыгнув мимо, снова исчезли. Их отец смущенно посмотрел на нее и шутливо сказал:
— Пожалуй, два стакана лимонада, скажем, с большим мячом и цепью в каждом.
Он говорил по-английски, вероятно, потому, что все надписи вокруг были на английском, но Линни уловила акцент. Она догадалась, что это шведская семья.
Она принесла напитки, и ребятишки принялись с жадностью пить, а она, принимая песеты, слышала, как они говорили между собой по-шведски. Позже, когда она снова подошла узнать, не нужно ли им чего, пара, явно приветливая и настроенная поговорить, посмотрела на нее, и женщина сказала:
— Бухта меняется.
— Вы бывали здесь раньше? — Линни улыбнулась.
— Каждый август мы приезжаем сюда на две недели, — пояснил мужчина. — Наши семьи живут в маленьком доме недалеко отсюда. Отпуск! — Он беззаботно пожал плечами.
Сделав ласковый выговор расшалившимся ребятишкам, женщина продолжила:
— В прошлом году в бухте было очень тихо. Здесь никого не было. А в этом году… — Она одобрительным взглядом окинула освещенную мягким светом листву вокруг. И когда глаза супругов переместились в сторону отеля, который громадиной вырисовывался на фоне бледного неба, Линни с надеждой ждала, что они выразят свое порицание. Но к ее неудовольствию, голубые глаза нордической
