– Удовольствие? – переспросила Элизабет.
Джон взглянул на нее:
– Нет ничего более приятного, чем помериться силами с противником и взять над ним верх, используя собственное мастерство и разум.
– И шпагу, – добавил Филипп.
– А на следующий день быть в состоянии проделать все это снова, – продолжил Джон с явной гордостью.
Ничего этого он бы не познал, если бы его отец не позволил ему покинуть дом в шестнадцать лет. Может, тем самым отец и помог ему?
– Но, Джон, нет никакого резона выходить нам всем троим, – сказал Филипп. – Риск того, что нас схватят, лишь увеличится.
– А если вас схватят? – спросила Элизабет.
Джон нахмурился:
– Давайте подумаем, что делать, если это случится.
– А этого не случится, – беспечным тоном заявил Филипп. – Ждите меня здесь. Я выйду из замка через сад госпожи, минуя большой зал, и вернусь очень быстро.
Когда Филипп ушел, Джон и Элизабет посмотрели друг на друга, и оба почувствовали растущее между ними напряжение.
Элизабет все еще не могла забыть, какое облегчение она испытала, когда увидела, что с Джоном все в порядке. Она едва не бросилась ему в объятия, когда он, такой перепачканный, вошел в комнату. Она могла бы запросто разрыдаться, если бы не боялась обнаружить свою слабость.
Хотя разве можно назвать слабостью беспокойство о человеке, который скоро станет ее мужем? Он доставил ей удовольствие, но она еще многого не знала и могла лишь догадываться, что ждет ее в браке. И сейчас ей больше хотелось думать о чем-то другом, а вовсе не об уязвимости Филиппа.
– Джон, когда мы поженимся…
Он поднял голову и улыбнулся.
– Да, я оптимистка, – сказала Элизабет.
– Ты просто заявила, что всегда идешь своим путем.
– А ты будешь возражать, если я останусь такой же, когда мы поженимся?
Джон театрально сложил руки на груди и нахмурился, как бы размышляя.
– А ты сделаешь мою жизнь несчастной, если я не соглашусь с тобой?
– Нет, если у тебя будет на то уважительная причина. – Элизабет приложила немалые усилия, чтобы не улыбнуться.
Джон повернулся, чтобы сесть на свою кровать, и Элизабет нашла это чрезвычайно волнующим, поскольку вспомнила, что случилось на этой самой кровати. А затем и последующую сцену, когда она увидела его нагим.
Взгляд Джона неторопливо скользнул по ее фигуре, и Элизабет вдруг захотелось, чтобы она была одета в собственное платье, которое бы выгодно обрисовало ее фигуру.
– Так как насчет нашей женитьбы? – спросил Джон с полуулыбкой.
На те секунды, пока Джон смотрел на нее изучающим взглядом, мозг Элизабет напрочь отключился.
– Просто не могу поверить, что мы скоро поженимся, – пробормотала она. – Но сейчас я должна думать о той опасности, которая может грозить Филиппу. Нужно решить, как поступить с мужчиной, который заточил вас в тюрьму…
Джон медленно подошел к ней и положил руки на ее талию.
– Об этом я позабочусь сам.
– Значит, именно так ты будешь обращаться со мной, когда мы поженимся? Ты хочешь оградить меня от всего?
– Если бы я был настроен все от тебя скрывать, наверное, я не стал бы тебе говорить, в каком состоянии находится замок Рейм.
– Насколько я помню, ты далеко не сразу сказал мне об этом.
Джон усмехнулся:
– Это потому, что я думал, будто имею дело с Анной.
Элизабет нахмурилась, понимая, что ей нечего возразить.
– А когда мы поженимся, ты обещаешь, что будешь мне все рассказывать?
– Обещаю.
– Даже если что-то случится в то время, когда ты будешь в парламенте?
– Ты будешь знать все, о чем узнаю я. Я пришлю тебе столько посланий, что мой гонец устанет их возить.
– Ты считаешь меня слишком властной, да? – Элизабет почувствовала, что сердится на себя.
