лежали подушки. Прежде чем сесть, Малик обнял Зару и еще раз поцеловал ее.
— Зачем этот поцелуй? — спросила она, когда он выпустил ее из своих объятий.
— Его можно назвать приветственным поцелуем. Добро пожаловать на родину. Считай его американской традицией. — Взяв со стола льняную салфетку, Малик смахнул муку с носа Зары. — Существует также традиция целоваться после ужина, перед сном и утром, когда проснешься.
Она улыбнулась.
— Не слишком ли много традиционных поцелуев?
— На мой взгляд, могло бы быть и побольше. — Малик протянул руку, развязал фартук у Зары и отбросил его в сторону, потом расстегнул заколку на ее волосах.
Зара не сопротивлялась его прикосновениям. Малику показалось, девушка воспринимает их как должное и считает, что он имеет на это право. А если бы ей это не нравилось, сказала бы она об этом или продолжала терпеть? Малику не хотелось бы видеть Зару равнодушной. Ему нужна ее пылкость, страсть.
Почувствовав его волнение, Зара бросила на него вопрошающий взгляд.
— Тебя раздражает мое прикосновение? — спросил он заботливо.
Зара сверкнула глазами, не умея скрыть вспыхнувшего вдруг сладостного желания принадлежать этому мужчине.
— Вовсе нет.
— Но ты сказала бы мне, если бы оно тебя раздражало?
— Да. А разве мое возражение что-нибудь изменило бы?
— Оно изменило бы все, — ответил он, указывая на подушки. — Давай присядем. Расскажи мне, как прошел у тебя день.
Убрав с лица растрепавшиеся волосы, он посмотрела на стол, накрытый к ужину.
— Вот результат моего труда.
— Ты потратила на это целый день?
— Мне хотелось приготовить для тебя особые, национальные блюда, которые напомнили бы тебе о родном доме. Но я просчиталась с этой ужасной плитой. Она меня подвела.
Девушка работала целый день, чтобы напомнить ему о родине, взволнованно подумал Малик.
— Спасибо. Ты очень добра. Приятный жест с твоей стороны.
— Я надеялась, что будет не только приятный жест, но и съедобный ужин.
— Давай проверим, насколько у тебя получилось.
Малик потянулся к блюду, но Зара отстранила его руку, прежде чем он снял крышку.
— Я поухаживаю за тобой, — сказала она, лишая его возможности возразить. Решив не спорить, он устроился поудобнее и стал наблюдать за изящными движениями Зары. — Салат сейчас или потом?
— Потом. С сыром.
— А как прошел твой день? Али и Джамил ничего не рассказывали мне о твоей работе. Тебя не сердит, что я спрашиваю?
— Пожалуйста, спрашивай. Я не против твоего любопытства. Стал финансистом и занимаюсь инвестициями.
— Ты учился этому?
— Я учился управлять страной, и сейчас мои знания помогают мне в нынешней работе. Она не слишком сложная и достаточно интересная.
— Расскажи мне что-нибудь такое, чего никто другой не знает о твоем дне.
— Могу сказать: я все время думал о тебе.
— Правда?
— Ты засела в моих мыслях.
Эти слова не доставили Заре особой радости.
— Малик, у тебя нет необходимости соблазнять меня. Не забывай, я твой подарок. А подарки не нуждаются в лести и комплиментах.
— Тогда не буду больше их расточать, — послушно согласился он. — А еще я думал о своей стране, Рахмане, — добавил Малик и немало удивился своим собственным словам. — Я пытался представить, как ты собираешься доказать мне, что моя родина все еще жива во мне и имеет для меня большое значение.
— А разве это не так? — удивилась Зара.
— Конечно, не так, и я в этом уверен. — Он указал на блюда, стоявшие перед ним на столе. — Ты очень постаралась, чтобы устроить этот ужин, но он не изменит моего мнения. Я расстался с Paxманом десять лет назад, и возврата туда нет.
— Я вовсе не предлагаю тебе возвращаться. Я пытаюсь доказать тебе, что родина все еще живет в твоем сердце.
— В моем сердце нет места для воспоминаний.
— Но так не должно быть у человека.
— Зара, в конце концов, стоит ли об этом размышлять? Ты здесь на очень короткий период времени. Так давай вместе наслаждаться этим нежданным подарком судьбы.
— Относиться к жизни легко и беззаботно. Не придавать ничему значения. Это твое мировоззрение? Может, ты и женщин предпочитаешь беззаботных?
— Подозреваю, что ты к их числу не относишься. У тебя, должно быть, совершенно необычное воспитание.
— В нашем доме было только две женщины — я и моя мать, и выросла я среди мужчин.
— Ты самая младшая?
— Да.
— Любимая сестра и дочь?
Она улыбнулась.
— Да, в некоторой степени. Должное послушание, примерное поведение давались мне с трудом. Во мне всегда было слишком много энергии, и она выплескивалась через край.
— И это раздражало твоих родных?
— Нет. Они относились к этому совершенно спокойно.
— А как они восприняли твое нынешнее путешествие? Были против него?
Зара задумалась и потом кивнула головой.
— Да, они были против.
— Так зачем же ты поехала?
— Потому что этого захотела. Путешествие может открыть передо мною необыкновенные возможности. Мне представился неповторимый шанс увидеть страну, в которой я родилась.
— Не значит ли твое поведение, что в один прекрасный день на пороге моего дома появится настоящая армия твоих разъяренных братьев, которые потребуют моей крови?
Услышав эту тираду, Зара неожиданно вскочила с подушки и стала собирать посуду, избегая взгляда Малика.
— Зара? Стоит ли мне волноваться по этому поводу? — продолжал допытываться Малик.
После этих слов Зара удалилась из комнаты.
Малик, задумавшись, смотрел ей вслед. Да, все это время он старался не придавать значения своему предчувствию, что в истории с Зарой есть какая-то загадка. Но сейчас его предчувствие обострилось, как никогда ранее. Малик понимал: существует в ее истории какой-то обман, и ему следует выяснить, какого рода этот обман и почему девушка пошла на него.
Думается, теперь самое время позвонить Хакиму.
Глава пятая
Малик дождался, пока Зара выйдет из комнаты, чтобы принести кофе и десерт, и только тогда снял телефонную трубку и набрал нужный номер.
