— Эмма!
Войдя в спальню и обнаружив, что она все еще в ванной, он нахмурился. Не было слышно ни шума воды, ни других звуков, обычно сопровождавших ритуал омовения, только напряженная тишина. Ей что, плохо?
— Милая, ты в порядке?
— Уходи, — простонала она.
— И не подумаю. Предупреждаю, я вхожу!
— Не смей…
— Уже вошел.
Эмма свернулась на полу, спрятав лицо в коленях, подтянутых к груди. Он был бы в восторге оттого, что она надела его рубашку, если бы она не выглядела такой разбитой. Чейз присел рядом с ней и осторожно откинул влажные волосы с ее лица, бледного, даже чуть зеленоватого.
— Прости, Эмма, я не знал, что тебе плохо. Чем я могу помочь?
— Убраться отсюда?
Он улыбнулся:
— Нет уж, милая. Что-нибудь еще?
— Подержать мне голову, когда меня снова начнет тошнить?
Он поморщился:
— Ты отравилась? Какая-то инфекция?
— Хорошо бы, — пробормотала она.
Чейз ничего не понимал.
— Ты о чем? — осторожно спросил он.
Она холодно посмотрела на него:
— Пораскинь мозгами, Чейз.
Может быть, если бы он выпил еще чашку кофе, все сразу стало бы на свои места, он ведь никогда не жаловался на остроту ума, но в этот раз его мозг подвел его.
— Может, дашь подсказку?
Она вздохнула.
— Возьми женщину, добавь немного «ого, ее тошнит по утрам», двухмесячную задержку, перемешай все… Догадайся, что получается.
Нет. Черт возьми, нет.
— Ты беременна?
Он пытался говорить спокойно, но между «ты» и «беременна» его голос сорвался.
— Я не знаю точно, но все симптомы говорят об этом.
— Ты сказала… — Он взъерошил волосы. Что она сказала? — Ты сказала, два месяца. Сейчас январь, значит, это случилось в ноябре. Мы… Мы были вместе в ноябре…
— Знаешь что, Ларсон? — едко спросила она. — Ты просто гений вычислений.
— Не нужно сарказма, Уорт. Не я валяюсь на полу, выплевывая внутренности. Мы предохранялись в ту ночь, каждый раз.
— Да, я тоже сначала так думала. — К его ужасу, ее глаза наполнились злыми слезами. — Но потом вспомнила про душ.
Он поморщился. Действительно.
— Значит, ребенок мой?
— Нет! — огрызнулась она. — Ребенок мой, ты просто поспособствовал.
Он с трудом удержался от резкого ответа, который не привел бы ни к чему хорошему.
— Ты была у врача? Провела тест?
Она закрыла глаза и покачала головой:
— Я пыталась убедить себя, что это просто задержка.
— Два месяца?
— Так бывает, — отрезала она. — Во всяком случае, я слышала о таком. Но теперь…
— Ты не уверена.
Она снова уткнулась лицом в колени. Он пытался не терять голову, решить проблему постепенно.
— Могу я сделать что-то, чтобы тебя перестало тошнить?
— Чай и крекеры.
— Крекеров нет, но я собираюсь в аптеку, купить тест, заскочу и в магазин… Эмма, — он дождался, пока она посмотрит на него, — мы что-нибудь придумаем. Сначала надо выяснить, действительно ли ты беременна.
От удивления ее щеки чуть порозовели.
— Ты уже составил план?
Он наклонился и поцеловал ее в лоб:
— Я всегда составляю планы, дорогая.
Найти тест было нетрудно, трудно было выбрать один из десятков разновидностей. В конце концов, Чейз просто взял каждого по одному. Кассирша странно посмотрела на него.
— Надеетесь или боитесь?
У нее был знакомый бруклинский акцент. Чейз протянул ей карточку, надеясь, что его фирменный ледяной взгляд, от которого робели самые крутые воротилы, подействует и на нее.
— Просто пробейте.
Не подействовал.
— Я просто спросила.
К счастью, купить крекеры и еще кое-какие основные продукты оказалось куда проще. Кассир, ярко выраженный калифорниец, проводил Чейза дежурным «Хорошего дня», в котором явно чувствовалось невысказанное «приятель». Чейз родился и до десяти лет жил здесь, в Виста-дель-Мар, а потом уехал с отцом в Нью-Йорк. На него нахлынули воспоминания о счастливом времени, когда он жил с матерью, которая обожала его, но он отогнал эти мучительно-сладкие образы, не желая жить прошлым и сомневаться в своем решении уехать.
Чейз нашел Эмму в той же позе, в какой оставил. Он положил перед ней аптечный пакет, и она уставилась на многочисленные коробочки.
— Я ценю твое рвение, но, боюсь, меня не хватит на все это.
— Я и не думал об этом, просто хотел, чтобы ты выбрала самый простой.
— Я думаю, они все примерно одинаковые, но некоторые, может быть, дадут более адекватные результаты.
— Хорошо. Начни с этого.
Она подняла брови. Он ждал, и она вздохнула и указала на дверь.
— Если ты не возражаешь, я бы хотела остаться одна.
Он встал. Она казалась ему такой маленькой и хрупкой.
— Но ты позовешь меня, как только что-то станет ясно?
— Конечно.
— Эмма, — она быстро глянула на него, но ничего не сказала, — если ребенок мой, я сделаю все, что нужно, для вас обоих.
Глава 3
Когда Чейз вышел из ванной, Эмма несколько минут просидела неподвижно, а потом разложила коробочки на тумбочке и снова опустилась на пол.
