Он бы рассмеялся, если бы все не было так серьезно.
— Я не ставлю под сомнение твою аккуратность.
Она застыла:
— Значит, думаешь, который из моих любовников — отец ребенка?
— Надеюсь, ты не будешь возражать против теста на отцовство? — ответил он вопросом на вопрос.
— Конечно, нет.
— До рождения?
Она нахмурилась:
— А так можно?
Откуда ему было знать? Он никогда раньше с таким не сталкивался, напротив, тщательно избегал этого.
— Мы спросим твоего врача.
Эмма отодвинула тарелку:
— Нет никаких «нас».
— У тебя будет ребенок, конечно, есть «мы», черт возьми. — Он перегнулся через стол, чтобы придать вес своим словам. — Пожалуй, сейчас самое время сообщить, что я не откажусь от своего ребенка. Я пройду весь путь с вами.
— Сначала мне нужно подтвердить беременность, а потом мы решим, как быть. — Она грациозно поднялась из-за стола. — А теперь я хочу домой, если ты не против.
Он был против, и еще как, однако он ничего не добился бы, если на все реагировал необдуманно. Чейз откинулся на спинку стула и уставился на Эмму. Она была красива и умна, но она была Уорт, и это делало ее последней в списке кандидатур на роль матери его ребенка: он вдоволь наобщался с выходцами из ее мира.
Наверное, его отец чувствовал то же самое, когда Пенни Ларсон сказала ему, что беременна. Однако, в отличие от Тиберия Бэррона, Чейз не позволит Эмме родить незаконного ребенка, тем более что она выгодно отличалась от себе подобных, непреодолимо притягивая его к себе. Осознавала она это или нет, но он собирался взять ситуацию в свои руки, начиная с этой секунды.
— Буду счастлив доставить тебя домой, — он подождал, пока в ее глазах зажглось облегчение, — с одним условием.
Она сложила руки на груди.
— Это не деловые переговоры.
О нет, это были как раз они, Эмма просто пока не поняла этого.
— Это и мой ребенок, и я хочу участвовать в его жизни с самого первого дня. — Он криво усмехнулся. — Собственно, так и получилось, так что теперь я хочу пойти с тобой к врачу.
— Ни за что.
— Эмма, тебе не откреститься от меня. Я просто найду другой путь, легче будет согласиться на мои требования.
— Как только беременность подтвердится, мы встретимся и все обговорим. Пока же я должна сама все обдумать.
Он не собирался соглашаться. Он недостаточно хорошо знал ее, не знал, что она сделает, пока он будет сидеть и ждать. Он молчал, и она приняла его молчание как знак согласия. Она направилась в спальню и вернулась с одеждой и телефоном.
— Не провожай, — так спокойно, холодно, гордо, так ясно давая понять, что уходит, произнесла Эмма. — Я возьму такси.
Он посмотрел на телефон, потом на столик, за которым она вчера пила чай, и пожал плечами:
— Ладно.
Она аккуратно закрыла за собой дверь, а он досчитал до десяти, подошел к столу и взял телефон Эммы. В дверь постучали, как раз когда он протянул к ней руку.
— Что-то забыла?
Он не мог не признать, что держалась она очень хорошо.
— Думаю, мы перепутали телефоны.
— Мы?
Она вздернула подбородок.
— Да. Мы.
— Я подвезу тебя.
— Я сказала…
— Я помню, Эмма. Тебе нужен твой телефон? — Не дожидаясь ответа, он вышел из дома и остановился у машины. — Тогда поехали.
Эмме Уорт предстояло многое узнать о нем, например, что им очень трудно вертеть. Очень скоро она это поймет.
— Привет, милая! Спасибо, что напомнила о нашей сегодняшней встрече. — Чейз взглянул на экран телефона и нахмурился. — Ее почему-то нет в моем расписании.
Эмма застыла на пороге кабинета врача. Они расстались два дня назад, и сейчас он сидел в кресле, положив ногу на ногу, с журналом для отцов на коленях. Он закрыл журнал и бросил его в кучу таких же на столике. Она окинула взглядом ждущих своей очереди и постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно.
— Что ты тут делаешь?
— Жду тебя, разумеется. Медсестра предложила мне присоединиться к тебе.
— Вот как?
Эмма глубоко вдохнула и отвернулась, чтобы закрыть дверь и выиграть несколько бесценных мгновений.
— Именно так, — подтвердил Чейз. — В следующий раз я воспользуюсь ее предложением.
Предупреждение не смогло бы быть отчетливее, даже если бы он прокричал его. Прижимая к груди литературу, которую дал ей врач, и ультразвуковой снимок их ребенка, она заставила себя спокойно пройти к выходу. Чейз встал, сунул телефон в карман и пошел за ней. Ей удалось дотянуть до стоянки, где их не могли услышать.
— Как ты смеешь? Как ты смеешь?!
Он смел, судя по его непроницаемо-каменному лицу.
— Ты знала, что я хотел пойти с тобой.
— Зачем? — Она ткнула его пальцем в грудь, давая волю ярости. — Чтобы быть со мной или чтобы попросить сразу провести тест на отцовство?
Он уперся руками в бока, опустил голову, а потом посмотрел ей прямо в глаза:
— У меня есть право знать, мой ли это ребенок.
— Ох, не надо… — Она вздохнула: расстраиваться ей сейчас было ни к чему. — Разговор окончен.
— Ничего подобного. — Он огляделся и указал на кафе. — Пойдем, выпьем кофе и поговорим.
Она не стала сопротивляться. Рано или поздно они должны были поговорить, и лучше там, где им никто не помешает, но где в то же время есть люди, благодаря которым она сможет в любой момент уйти.
Эмма выбрала столик на улице, защищенный от холодного ветра. Чейз сходил внутрь и вернулся с большим кофе для себя и травяным чаем для нее, сел и внимательно посмотрел на Эмму.
— Как ты узнал, что я иду сегодня к врачу? — спросила она.
— Я обзвонил врачей, «подтверждая» твою запись, пока не наткнулся на нужного. Я чувствовал, что ты не поделишься со мной своими планами, и оказался прав. Однако я все еще хочу получить ответы на свои вопросы.
— Нет, ты хотел доказать мне, что, если я не стану играть по твоим правилам, ты заставишь меня.
