Монтгомери.
Выражение его лица было бесстрастным, темные глаза – непроницаемыми.
– Позволь тебе напомнить, что речь идет о народном голосовании. Каждый житель Вердонии будет голосовать за принца или принцессу из своего княжества. Это означает, что Вердон будет поддерживать Лэндера, а Авернос меня. Если брать в расчет только наше с ним соперничество, Монтгомери победит, потому что численность населения в Вердоне больше. Но нельзя забывать о жителях Селестии.
Даже ребенок понял бы, куда он клонит.
– Таким образом, за кого проголосует Селестия, тот и будет править страной. – Брандт скомкал карту. – Поскольку мы поженились, резонно предположить, что Селестия останется преданной своей принцессе и проголосует за ее мужа. Таким образом, голоса жителей Селестии и Аверноса принесут мне победу.
На глаза Майри навернулись слезы. До недавнего времени она была уверена, что за его решением жениться на Элиссе скрывается нечто большее, нежели банальная алчность. Как могла она так ошибиться в человеке, которого любила?
– Значит, женщина, которую я подслушала, была права, – медленно произнесла она. – Ты женился на мне только для того, чтобы стать королем.
Брандт не стал отрицать очевидное.
– Ублюдок, – яростно прошипела Майри. – Как ты смел так подло поступить со мной?
Между ними поспешно встала Анджела.
– Моя дочь плохо себя чувствует. Пожалуйста, позвольте ей немного отдохнуть, и через несколько часов ее мигрень пройдет.
Брандт наклонил голову.
– Уверен, что так и будет, но, к сожалению, нам нужно все обсудить прямо сейчас.
Он посмотрел на Анджелу.
– Вы не могли бы нас оставить? Завтра вы проведете с Элиссой весь день, а сегодня мы с вашей дочерью должны прийти к соглашению.
Было очевидно, что Анджела не хотела уходить, но не подчиниться будущему королю она не могла.
– Да ваше высочество, – произнесла женщина после продолжительной паузы, а затем, с тревогой посмотрев на «дочь», выскользнула из комнаты.
Брандт с решительным видом подошел к Майри, и она поспешно отпрянула. Он взял ее руку в свою и поднес к губам.
– То, что я тебе рассказал, ничего не меняет.
– Ты, должно быть, шутишь, – возразила она. – Это меняет все.
Он улыбнулся.
– Я предупреждал тебя, что наш брак будет настоящим. С тех пор ничего не изменилось.
– Все изменилось. Ты использовал меня для того, чтобы взойти на престол. Это возмутительно! До свадьбы ты тщательно скрывал от меня свои планы.
– У меня была на то причина.
Она подошла к нему ближе, радуясь, что он не видит выражения ее лица.
– И какова же была эта причина? Объясни мне, что двигало тобой помимо желания украсть трон.
Глаза принца опасно сверкнули.
– Я не собираюсь ни у кого красть трон.
– Нет? Тогда как, по-твоему, это называется?
– Я собираюсь спасти Вердонию от Монтгомери.
Она содрогнулась, словно от удара.
– Я ничего не понимаю.
– А я ничего не могу тебе объяснить. Пока не могу. Просто поверь на слово, что для страны будет лучше, если Монтгомери не взойдет на престол.
– Ты женился на мне, чтобы помешать Лэндеру стать королем?
Брандт не ответил, и Майри поняла, что больше ничего из него не вытянет. И все же она попыталась, потому что Меррику могла пригодиться любая информация.
– Он чем-то тебя обидел? Сделал что-то, что может навредить стране?
Брандт только покачал головой.
– В конце концов, я смогу оправдать свои поступки, поверь мне, а пока у нас есть более важные дела.
Он обольстительно улыбнулся, и Майри с трудом удалось сохранить самообладание.
– Сегодня день нашей свадьбы, и мне хотелось бы сделать наш брак полноценным.
Майри чуть было не крикнула «Да!», но потом вспомнила, что он говорил не с ней, а с Элиссой Сазерленд. Своей женой. Она глубоко вздохнула.
