— Вы репортеры?
Люсия покачала головой:
— Нет. Мы не репортеры.
Глаза девочки сузились:
— Тогда говорите пароль.
Люсия посмотрела на Дэвида. Дэвид посмотрел на Люсию.
— Пароль? — сказала Люсия. — Боюсь, пароль нам не известен. Ты не могла бы просто…
Дверь захлопнулась. Люсии осталось только смотреть на покрывавшую ее горчичного тона краску.
— Так, — сказал Дэвид. — И что теперь?
Люсия постояла немного и постучала снова, громче, чем в первый раз. И еще не успела опустить руку, как цепочка опять звякнула и дверь распахнулась. Прямо за ней стоял отец Эллиота. Дочь сидела на нижней ступеньке спускавшейся в прихожую лестницы, подперев подбородок ладонями и глядя на Люсию и Дэвида: на незваных гостей.
— Детектив-инспектор Мэй, — произнес Сэмсон. Дэвида он словно бы и не заметил. Люсия представила своего спутника, Сэмсон пожал ему руку — быстро, механически, без всякого интереса, — а затем сказал: — Входите. Приведи сюда маму, София. И убери свои вещи.
На одной из ступенек лежала обложкой вниз книга. София подхватила ее и затопала вверх по лестнице.
— Извините за такой прием, — пробормотал Сэмсон и повел рукой в сторону гостиной. Дэвид поблагодарил его. Люсия вошла первой.
— Присаживайтесь, — сказал Сэмсон, и они сели бок о бок на светло-зеленую софу, которую Люсия увидела через окно. Обивка мягко подалась под ней, и Люсия стала сдвигаться вперед, пока не оказалась на самом краешке софы, подобрав под нее ноги и сцепив на коленях ладони. Дэвид проделал то же самое.
— Прошу прощения за беспорядок, — сказал Сэмсон, хотя никакого беспорядка вокруг не наблюдалось. Люсия решила, что он говорит о коробках, стопкой громоздившихся в дальнем конце комнаты, у обеденного стола. Что в них, сказать было невозможно, однако из гостиной исчезли украшавшие ее безделушки. Осталась лишь мебель, несколько фотографий, засунутых между подушкой и подлокотником софы, рядом с Люсией, да сегодняшний номер «Таймс». Люсия вспомнила картину, увиденную в прошлый раз: стопки книг, одежду и обувь в прихожей, велосипед Софии, остатки завтрака на столе, — словом, все атрибуты семейного дома, силящегося как-то приноровиться к своим обитателям.
— Вы переезжаете? — спросила Люсия.
Сэмсон покачал головой:
— Просто прибираемся. Избавляемся от кое-каких вещей. Ненужных. Главным образом, детских. Вы не хотите чая? Или кофе?
Дэвид взглянул на Люсию. Теперь головой покачала она:
— Нет, спасибо.
Повисло молчание. Сэмсон постоял у двери, положив ладонь на дверную ручку. Потом взглянул на кресло напротив софы, и направился к нему неуверенной походкой малыша, только что научившегося ходить и все еще боящегося упасть. Дойдя до кресла, он опустился на подлокотник, коленями к двери.
Они ждали. Дэвид покашливал.
Когда в гостиную вошла мать Эллиота, Люсия и Дэвид встали. Фрэнсис Сэмсон выглядела, как и ее муж, измотанной. И недавно плакавшей. В одном из кулаков она сжимала платок. Волосы были расчесаны, но собраны сзади в неряшливый пучок. Она была в джинсах и рубашке навыпуск, скорее всего, мужниной.
Люсия шагнула к ней, однако мать Эллиота просто кивнула, отступила от нее и зашла за кресло. Сэмсон так и остался сидеть на подлокотнике. Стороннему наблюдателю они могли показаться скучающими гостями, а Люсия и Дэвид — смущенными хозяевами дома. София не показывалась, и все же Люсия не могла избавиться от ощущения, что девочка затаилась наверху лестницы.
— Спасибо, что приняли нас, — сказала Люсия. — Насколько я понимаю, вы оба сильно заняты.
К ее удивлению, Сэмсон рассмеялся. Горько, почти язвительно.
— Не так, чтобы сильно, инспектор. Если желаете знать правду, заняты мы недостаточно.
Жена положила ему на плечо ладонь.
— Пол, — сказала она.
Сэмсон не обернулся, ладонь сползла с плеча.
— Так что вам нужно, инспектор? Зачем вы пришли? Простите меня за резкость, но ваш визит… я бы назвал его несколько неожиданным.
Люсия кивнула.
— Это Дэвид Уэллс, — сказала она, глядя на жену Сэмсона. — Он адвокат. Очень хороший.
Дэвид что-то пробормотал. Поддернул одну из своих брючин, повертел пальцами запонку.
— Некоторое время назад фирма Дэвида участвовала в судебном разбирательстве по одному делу. Точнее, несколько лет назад. Оно было связано с ситуацией, отчасти похожей на вашу. С тем, что произошло с вашим сыном.
Сэмсон поерзал на подлокотнике. Но ничего не сказал.
— Был один мальчик, — продолжала Люсия, снова переведя взгляд на него. — У него возникли проблемы в школе, совсем как у Эллиота.
— У Эллиота не возникало проблем, инспектор. Его травили. Проблемы создавал не он. Ему их навязывали.
Люсия кивнула:
— Я, собственно, и хотела сказать, что этого мальчика тоже травили. Преследовали, совсем как вашего сына. Хоть и по-другому. Иными средствами. Однако он страдал.
— Весьма печально, инспектор. Но клоните-то вы к чему?
— Прошу вас, называйте меня Люсией. Мой визит к вам нельзя назвать официальным.
— Ну хорошо, Люсия. Так к чему вы клоните?
— Возможно, будет лучше, если это вам объяснит Дэвид.
Дэвид кашлянул, слегка проехался ступней по полу.
— Должен сразу сказать, — начал он, — что я к этому делу отношения не имел. Это было еще до меня. До того, как я начал работать в фирме «Блэйк, Генри и Лорн». Однако о деле я слышал. А после того, как мне позвонила Люсия, кое-что о нем почитал. И сейчас знаю его довольно хорошо.
Сэмсон нахмурился. Его жена тоже.
— Коротко говоря, произошло следующее, — продолжал Дэвид. — Этому мальчику, Лео Мартину, шестнадцать лет, он сдает выпускные экзамены и около половины из них проваливает. Чего никто не ожидал, потому что мальчик он умный. Очень умный, настолько, что мог получить одни пятерки, а то и с плюсом. Родители негодуют, обвиняют во всем экзаменационную комиссию, поднимается шум и после того, как родители и школа начинают копать глубже, выясняется, что причина, по которой Лео провалил экзамены, не оправдав ожидания родителей, состояла в том, что все то время, которое, как они полагали, их сын проводил в школьной библиотеке, готовясь к экзаменам, он, на самом-то деле, писал контрольные работы для компании детей, бывших на год младше его. Младше-то младше, но сильнее Лео. В течение какого-то времени эти мерзавцы мучили его, терроризировали, осыпали угрозами. Угрожали они и сестре Лео, которой было лет десять-одиннадцать, в общем, его младшей сестре, и добиться того, чтобы они оставили ее в покое, он мог, лишь став их шестеркой. Ну вы понимаете, ему приходилось совершать по их приказам всякие хулиганские выходки, воровать то, что они велели украсть, сносить их побои и выполнять за них домашние задания, с которыми сами они не справлялись.
Взгляд Сэмсона сместился к прихожей — в поисках дочери, решила Люсия. Дэвид, заметив это, помолчал.
— Мне следовало сказать: предположительно. Я говорю все это со слов родителей. Цитирую их показания на процессе. Потому что они обратились в суд. Предъявили школе иск.
— Зачем?
