Кто мог подумать — что он действительно в чём-то чудовищно жесток…
— И есть кого от чего освобождать, — согласился Итагаро. — Но пока — и думать некогда. Они идут сюда… И какими мы их увидим?..
— Сказали: очень похожи на нас… — ответила Фиар. — Больше, чем мы ожидаем…
…А время шло — но перед ними никто не появлялся, и даже не раздавалось звуков, свидетельствующих о чьём-то приближении…
…'И правда — какие они? — думал Джантар. — Чем отличаются от нас? Общий план строения, сказали, тот же — но сама внешность… Конкретная форма, пропорции частей тела, цвет глаз, волос, кожи… Не увидим ли снова кого-то, мало похожего на нас?..'
…Но вот дверь в металлической стене стала медленно открываться — и здесь, по эту сторону защитного экрана, все затаили дыхание. Сейчас войдут… Кто? Какими они окажутся?..
…И — единый вздох удивления вырвался у всех. В дверном проёме появился… как будто — обычный на вид фархелемский подросток, в котором, судя по смуглой коже, было не менее одной восьмой доли каймирских генов!..
И тут же, следом, вошёл второй — со светлой, как у лоруанцев, кожей, тёмными волосами, большими серыми глазами — и в точно таком же серебристом комбинезоне, что и первый… А за ним — и третий (у этого и волосы были светлыми, а из oдeжды — лишь плавки или набедренная повязка того же серебристого цвета, что давало возможность рассмотреть пропорции тела, в самом деле практически идентичные фархелемским — лишь кисти рук, как показалось Джантару, чем-то отличались); и четвёртый — тоже со светлыми волосами, снова в серебристом комбинезоне (на котором, как лишь тут заметил Джантар, и была… та увиденная во сне эмблема: два витка красной ленты вокруг жёлтых соплодий какого-то растения, посередине — голубой диск планеты, и наверху — маленькая золотая пентаграмма! И — та же эмблема была на груди у первого и второго, на поясе же у третьего выделялся лишь красный прямоугольник.)…
— … Не удивляйтесь, — вновь донёсся голос из компьютера, но уже было видно: говорил первый из вошедших. — Мы действительно так похожи на вас…
'А ведь это — первый контакт… — пронеслось в сознании Джантара. — Теперь уже точно — первый, с подобными нам…'
— И мы — из мира, параллельного вашему… Он находится в других пространственных измерениях, но как-то связан через центральные звёзды наших систем. И похоже — есть и какое-то информационное взаимодействие. Хотя — и общая биологическая целесообразность в сходных условиях отбирает сходные формы жизни… Так что мы тоже — позвоночные, плацентарные, живородящие, с постоянной температурой тела…
— И сами наши цивилизации во многом подобны, — теперь уже говорил третий, в короткой одежде. — Мы также преимущественно шли путём развития техники — и лишь в недавнее время стали искать путей сочетания её с магией… Ну, а конкретно здесь, на звездолёте, мы — экипаж капсулы исходно мирного, исследовательского назначения — переоборудованной в боевую, для отражения энергетической агрессии, блокирования и рассеивания сил зла, о которых вам говорил Джонор Хиеф… (Джантар понял: это — имя горного жреца.) Вот и разгоняли эти сгустки черноты над 'святыми местами' — се эти три дня. Не давали нечисти собраться для новых ударов. Видели бы люди — как иногда выглядит то, чему они поклоняются… Да, а где Хельмут? — обернувшись к своим товарищам, спросил пришелец из дальнего мира. — А то нас в нашей группе вообще-то пятеро…
— И правда — где? — переспросил вошедший четвёртым. — Чем он там занят?
— Наверно, мышами, — предположил вошедший вторым. — На звездолёте есть голографический архив форм жизни обеих планет, материалов по её эволюции, — сразу объяснил он. — И ему как биологу есть что сравнивать. Вот он и увлёкся… На людей Иорары, правда — ничего похожего не нашёл, зато столько конвергентных форм плацентарных, особенно грызунов… Да, они у нас тоже есть. И сходство — просто удивительное…
— Давайте передадим изображение сюда, — предложил четвёртый. — Хельмут, ты слышишь? Включаем твою каюту…
— Включайте, — перевёл компьютер пришедший откуда-то ответ.
И в правом углу границы защитного поля возник вид тёмного помещения — где за обычного вида лабораторным столом с приборами сидел кто-то, с трудом видимый в темноте, а перед ним прямо в воздухе медленно поворачивалось светящееся изображение пушистого зверька с длинным хвостом… И хотя Джантар сразу понял, что это голограмма — невольно вздрогнул, увидев, как это изображение будто 'раскрылось', став прозрачным — и открывая внутренний план строения организма…
— Но это… ваша мышь? — как-то больше от неожиданности вырвалось у Фиар. — У нас я такого вида не помню… Хотя — очень похоже… Я имею в виду — все те же системы органов…
— Биологическая целесообразность, — повторил уже тот, в тёмном помещении, перед голограммой. — Природа всюду отбирает самые приспособленные формы. И даже — ещё на добиологическом уровне, на этапе химической эволюции… Так что не удивляйтесь — когда увидите на голограммах, какие химические компоненты составляют у нас молекулярную основу жизни. В точности те же аминокислоты, нуклеотиды, во многом сходные липиды клеточных мембран, углеводы соединительной ткани, фибриллярные белки кожи, костей, волос, сходные кофакторы ферментов, медиаторы межклеточных взаимодействий… И сами пути молекулярных превращений — распад глюкозы, циклы двухуглеродных фрагментов — и принципы последовательной передачи электронов на конечный акцептор, матричной репликации и трансляции генетического материала… И соответственно, те же внутриклеточные образования: митохондрии — тоже со своим особым генетическим аппаратом, рибосомы, ядро, системы мембран… И — те же ткани и системы органов, развившиеся примерно в той же последовательности, и примерно соответствующие группы живы у организмов… Сперва — безъядерные, гетеро-, а затем — и аутотрофные, далее — водоросли, мхи, папоротники, семенные растения… А — из животных… Вернее: сперва — грибы, гетеротрофы без оформленных тканей, а уже потом — и животные. И тоже — одноклеточные, двуслойные, губки, актинии, червеобразные формы… И далее — те же два основных ствола. На одном — и членистые, и вторично утратившие членистость тела моллюски, на другом — позвоночные и далеко родственные им через личиночную стадию радиальные формы. У нас называются — 'иглокожие'… В общем — сходство удивительное. Вот только летающих позвоночных с особым образом устроенными покровами тела у вас нет — их заменили летучие мыши. Которые, впрочем, есть и у нас… И эволюция растений — дошла только до стадии 'голосеменных'. Растения с внутренним оплодотворением — так называемые 'цветковые' — у вас почему-то не появились…
— Хельмут, не надо так сразу, — перевёл компьютер ответ кого-то из четверых. — Всё-таки — другой мир, хотя и похожий…
— Нет, мы всё понимаем, — поспешила заверить Фиар. — И даже гипотеза, что могут быть растения с внутренним оплодотворением, у нас известна. Но сами они так и не обнаружены…
— А у нас — преобладают в растительном мире, — ответил Хельмут. — Так же, как среди летающих животных — птицы. Это — те самые позвоночные, что отсутствуют у вас. Ну, вы потом увидите на голограммах. А эта мышь… Да — из нашего мира. И по стандартному биологическому коду — в основу которого положен один из древних языков — называется 'селевиния бетпакдалензис'…
— И обитает — на родине Хельмута в одном из прошлых воплощений, — добавил тот, кто вошёл четвёртым.
— Да, в пустыне Бетпак-Дала, — подтвердил Хельмут. — У нас принят такой двойной биологический код: название рода и вида. Хотя этот род — и включает лишь один вид… — с этими словами Хельмут переключил что-то рядом с собой, на почти невидимом в темноте пульте, и голографическое изображение сменилось другим — тоже мышевидного зверька, похожего на обычных фархелемских подвальных крыс. — А, это — другая… — объяснил Хельмут. — 'Раттус норвегикус' — вид повышенной приспособляемости и выживаемости, распространена фактически по всей планете… Ладно, это потом, — добавил Хельмут, отключив и эту голограмму. В углу отсека на границе защитного поля просто стало темно. — А пока я тоже иду к вам…
