восприятию не вполне, не в целости — лишь до конца отдельной, пока ни с чем не сомкнутой ветви. И разные ветви — как бы содержат разные варианты одного события. Точнее — части вариантов… И стоит ветвям замкнуться иначе — что-то уже не состоится в нашей реальности. Хотя сам образ как одна из возможностей — уже был… или есть — не знаю даже, как сказать… И — где он теперь находится, какой реальности принадлежит?
И снова застыла тишина. Но было ясно, по крайней мере, одно: теперь это — уже не отвлечённость…
— Например — эти отвергнутые стволы и ветви развиваются где-то в самостоятельную реальность, альтернативную нашей? — наконец продолжил Герм. — Но если так, то — где, в каком пространстве, в каких мирах какой материальности? И… сколько там для этого нужно пространств, материи, или ещё чего-то? И сколько — самих этих миров?
— Нет, скорее всё это так и существует в виде фрагментов, прообразов, — предположил Донот. — И во многих источниках, помните, сказано — тонкоматериальных? И сложившихся — именно как плоды чьего- то мыслетворчества? И выбор между ними — делает своей волей разумное существо в некой узловой точке… Но тогда… и сама наша 'телесная' реальность — складывается сперва как итог того, что кто-то представил, подумал… Правда — как же так?.. В прошлое — уходит один, уже состоявшийся ствол, а в будущем пока — густая крона ветвей… Куда деваются потом отвергнутые ветви? И вообще — куда-то необратимо уходят, так что перескок с одной на другую уже невозможен — или… у нас вдруг действительно может измениться прошлое? Но мы как будто ничего подобного в своём прошлом не помним! Не замечаем — чтобы одни люди внезапно и без видимых причин превращались в других, появлялись и исчезали целые города, страны… Постепенно — да, но не в мгновение же…
— Нет, а если действительно… — вырвалось у Джантара — хотя он сам не понял, что собирался сказать дальше.
— И всё равно — у нас есть чёткая и логически последовательная память о прошлом… — продолжал Донот. — О какой-то определённой реальности в нём… Или… просто сами ветви сменяются не скачком, а последовательно? Хотя — и тогда есть узловые точки, в которых делается выбор…
— Подождите — а чем в принципе отличается будущее от прошлого? — вдруг спросила Фиар. И хотя Джантару казалось, что этот вопрос поставит в тупик всех — Донот нашёлся сразу:
— Так мы, наверно, и воспринимаем как настоящее — саму точку на координатной оси времени, где делается актуальный сейчас выбор. Вернее — непрерывную последовательность этих точек…
— И значит — какой-то выбор на самых разных уровнях идёт непрерывно? — переспросил Герм.
— Да, и делается он существами самых разных уровней, — подтвердил Донот. — Всеми, кто воспринимает данную точку пространства-времени как настоящее. Например, мы выбрали дорогу в Тисаюм — и это для нас уже реализовалось. И не можем перескочить с этой ветви на другую, где оставались бы в интернате…
'А… чувствую ли я эти 'сухие', нереальнее ветви? — подумал Джантар. — Хотя есть данные, что некоторые видят и такое. То, что потом не сбывается… И даже, возможно… сон, где я — ночной сторож… — вдруг вспомнил он. — Вот же чего — так и не было…'
— Нет, но что ещё получается с выбором на разных уровнях… — снова начал Герм. — Я выбираю какую-то ветвь элементарного уровня — а высшее существо выбирает другую, более крупную… И так как мой выбор оказался продолжением другой, отвергнутой крупной ветви — я, что, должен делать выбор уже из нового числа вариантов? Которых, возможно, не ожидал, к которым не готов?
— Вот именно… — ответил Итагаро. — И сам, как человек, должен это одобрить… И признать, что мой выбор, возможно, вёл к моему жизненному краху — а так за меня кто-то решил лучше, чем я мог бы за себя… Хотя конечно, я не знаю всего. И потом — я же, как человек, несу часть групповой кармы всех общностей, к которым принадлежу. А общностями водительствуют духи самых разных уровней — и это они лучше знают всё за нас… И вот — решение такого духа бьёт по множеству людей кармическим рикошетом такой силы, что те едва могут вынести. Хотя… будь это всегда оправданное возмездие — откуда берётся новое зло, и соответственно, повод для новых таких ударов? Значит, какая-то мера возмездия не соблюдается — наверно, уже самими людьми? Но легко ли человеку понять, что происходит, в чём он прав или неправ — если он постоянно расплачивается лишь за то, что сам — часть такой-то организации, народа, страны, поколения? Которыми руководят и правители нашего, человеческого уровня — сами такие же люди, как остальные — и те, высшие существа… Да, я чего-то не понимаю, это верно… Но — кто должен больше стремиться понять кого: кто признаёт, что сам он только человек — или кто претендует считаться высшим? А тут eщё и прямо на ходу меняется смысл всего этого… И я как бы должен удовлетвориться тем, что вообще всё не вечно — народы, государства, идеи, культуры, языки — и всё есть некая часть Единого Плана сил Света, которому противостоит такой же план сил Тьмы… Но как же всё-таки — отдельный человек? Меня же в часть Единого Плана, касающуюся лично меня, не посвятили! И вот я сделал выбор — а он опрокинут выбором высшего существа, а потом и с тем кто-то на ещё более высоком уровне поступил так же — и что должен делать я, если не вижу причин, по которым в жизнь моего мира должно войти какое-то зло, разрушение, страдание? Но кто-то уже решил всё так за целые народы? Решил — кто-то, а расплачиваться — человеку? И ему же — чувствовать, что он — помеха чьим-то великим планам, которую терпят из милости?
— Мальчики, мы, что, опять к тому же… — начала Фиар. — А нас ждут в Тисаюме…
— А высшие существа этого будто не знают? — переспросил Итагаро. — И не знали, когда решали, что мы должны трое суток идти к ним?
— Подожди, но одно дело — что мы читали в интернате, и совсем другое — что знают сами высшие существа… — снова попыталась остановить его Фиар. — И нельзя путать одно с другим…
— Однако мы думали, что та наша 'мифология будущего' и есть — общепланетный выбор ветви, — ответил Минакри. — Уже готовились к такому будущему, собирались его строить. А кто-то — словно выдернул его из-под нас, подсунув взамен дикость… И нам говорят, мы же и виноваты — пошли по пути разрыва с высшими мирами: отгородились от них наукой, техникой! Но из чего это следует? Где, в чём тут разрыв?
— Но тут — какая идея? — сразу уточнил Итагаро. — Если мы хотим благоустроить этот мир — значит, тем самым уже презираем их и замыкаемся в себе! Хотя почему нам здесь что-то не благоустроить? Разве временный дом надо превратить в свалку потому, что он — временный? Да и — что тогда за цели у них в нашем мире?
— И откуда в нём — сами эти организации, объединения по идеям, разные государства, культуры? — добавил Лартаяу. — И все — в итоге водительствуемые высшими и благими духами? И у всех какое-то предназначение, место в Едином Плане — но как это совместить с тем, на каких идеях многие основаны? Ясно же — не на тех, которые ведут к единству сил Света… И кто придумывает людям такие идеи и заставляет враждовать, если сами эти духи — высшие и благие? А то казалось бы: они, высшие, на своих уровнях так враждовать не могут — иначе не виделись бы нам высшими… Но кто дробит человечество этими организациями и идеями, кто заставляет людей страдать за них? Тем более — если кто-то обладает такой мощью и мудростью, что распоряжается уже и во времени? И — хотя бы потому должен знать и понимать, что чего стоит?
— Опять же: Единый План, воинство Света, духи-водители народов, — повторил Талир. — И у каждого народа — своё предназначение, цель, а потом слабеющий народ уступает место новому, нарождающемуся… И кто решает: у какого народа — какое предназначение, кто, когда и кому должен уступить место? Например, у нас в семьях действительно мало детей — так как мы думаем о каждом, а не рожаем 'про запас'. А лоруанцы — уже было теснили нас числом пьяных и больных потомков… И где тут сила, а где — слабость? Или — кто вложил в национальный характер дмугильцев кровную месть, если и ими водительствуют благие высшие духи? Это, что же — и есть их доля в Едином Плане, то, что они должны были привнести в грядущее единое человечество? А с другой стороны… Вспомните: во всех этих учениях — и в лагере Света не всё гладко. Упоминаются какие-то слабые, колеблющиеся, изменившие Свету… A человек всё равно должен видеть лишь чистые Свет и Тьму, без полутонов? И не имеет права на своё мнение о том, что ему несут их слабости и просчёты? И от него требуется полная самоотдача и вера — а им можно и отойти от чего-то, и передумать в чём-то?..
