земли.
— А теперь отвечай быстро и не морочь мне голову. Почему пилот этого корабля подкрался к самому дому? Почему он посадил судно среди деревьев, если ему нечего скрывать?
— Мы скрывались не от тебя, — сказал Эбрихим. — Мы опасались, что нас может обнаружить кто- нибудь посторонний. Пилот спрятал корабль под кроны деревьев, чтобы его не увидели сверху.
— Гмм. Понятно, — произнесла тетушка Марча. Закинув огромное ружье за спину, она наклонилась и принялась разглядывать один из конусообразных голубых цветов, который сломал ее племянник, когда кинулся на землю в поисках укрытия. Выпрямившись, она стала изучать поверхность земли под посадочными опорами «Сокола».
— Скажи своему приятелю, — проговорила старая Марча, — чтобы выбирал в следующий раз место для посадки подальше от цветочных клумб.
Глава пятая
СОВСЕМ КАК В СТАРЫЕ ВРЕМЕНА
На голову Хэна опрокинулось целое ведро воды.
— Приди в себя, — послышался неприятный знакомый голос. Хэн сел, отплевываясь и откашливаясь. — Представление закончилось.
Хэн осторожно открыл глаза и тотчас понял: надо быть начеку. Он снова очутился в камере, где слабо мерцали тусклые, пыльные лампы. Но даже этот свет резал ему глаза. Да и все тело болело. Эта Дракмус врезала ему от души. Тракен пнул пустое металлическое ведро, и оно отлетело в дальний угол камеры. От этого грохота затылок Хэна пронзила острая боль.
— Хватит ломать комедию, — грубо сказал Тракен. — Пора очухаться. Мои медики осмотрели тебя и сказали, что ты слишком подлый, чтобы позволить себе так вот просто отбросить копыта.
— Подлость всегда была твоей узкой специальностью, Тракен, — возразил Хэн едва слышным голосом, похожим на кваканье. Открыв глаза пошире, он увидел, как его двоюродный братец пододвинул к себе табуретку и сел перед его койкой.
— Узнаю прежнего Хэна, — произнес кузен. — Вижу, есть еще порох в пороховницах.
Тракен находился рядом. Чересчур уж близко. На Хэна пахнуло винным перегаром. Тут он заметил в руках у кузена бутылку бренди. Тракен был под парами.
— Теперь-то что тебе нужно, Тракен, — спросил Хэн, не понимая, зачем заявился к нему двоюродный братец. — Ты же посмотрел представление.
— Попридержал бы ты свой язык, старичок. А то моего терпения может не хватить.
— Так зачем сюда пожаловал? — спросил Хэн, начиная выходить из себя. — Или день слишком медленно тянется и тебе хочется скоротать часок-другой, выдергивая мне ногти?
— Не надо мне подбрасывать идеи, — сказал Тракен. — Я в этом не нуждаюсь. У меня и без тебя есть идеи. Приготовил тебе этакий сюрприз. Но сначала хочу потолковать с тобой.
Хэн попробовал засмеяться, но вместо смеха издал приглушенный кашель.
— Да, у нас с тобой накопилось много теплых слов, которые нам нужно сказать друг другу. Так что же тебя привело сюда?
«Помимо бутылки, которую держишь в руке», — добавил он мысленно. Похоже на то, что кузен почувствовал себя виноватым в том, что произошло, и заявился сюда с целью услышать от Хэна, будто ничего особенного не случилось. Казалось бы, не очень логичная цепь рассуждений, но от Тракена всего можно ожидать.
— Просто хотел повидаться, — произнес Тракен несколько заплетающимся голосом. — И потом, хочу тебе кое-что сказать, прежде чем приготовить сюрприз. Хочу, чтобы ты кое-что сделал.
— Хорошо, выкладывай. Что ты мне хочешь сказать?
Тракен вздохнул, затем ответил:
— Я пришел сюда потому, что мне нужна твоя помощь. Иначе я расправился бы с тобой за то, что ты натворил в космическом порту.
— Неужели ты подумал, что, избив меня до полусмерти с помощью этой селонианки, ты сможешь рассчитывать на мою помощь?
— Так было нужно, — раздраженно произнес Тракен. — Цирковое представление для товарищей офицеров. Ты же самый важный пленник, которого мы захватили, а тебе известно не хуже моего, что на этой окаянной планете выше всего ценится верность близким. Ты слышал все эти байки о том, как человек поступается своими принципами и служебным долгом, чтобы спасти свою семью. Мои солдаты хотели убедиться, что мне такие взгляды чужды.
— Рад, что помог тебе доказать свои убеждения, — отозвался Хэн. Он слышал эти истории, и смысл их был совсем другой. Мораль их заключается в том, что на первом месте должна стоять забота о семье. Очевидно, гориллы из «Лиги защитников прав человека» считают это глупостью. — Но я-то тут при чем?
Взглянув кузену прямо в глаза, Тракен сказал:
— Ты мне нужен по двум причинам. Во-первых, пусть все знают, что ты находишься там же, где и я. Будешь для меня гарантом безопасности. Это подземелье укрыто достаточно надежно, но находили и не такие укрытия. И укрытие это достаточно прочно. Но ведь если взять бомбу побольше да прицелиться поточнее, то никакой бункер не выдержит.
— Если у кого-то появится возможность прихлопнуть тебя, — усмехнулся Хэн, — кого будет заботить, что при этом отправят на тот свет и меня.
— Смелые слова, но далекие от истины. Если — что очень маловероятно — генерал-губернатор Микамберлекто сумеет организовать контрнаступление или в дело вмешаются власти Новой Республики, они не захотят проводить никаких операций, которые могут подвергнуть твою жизнь опасности. Неужели ты действительно веришь, что генерал-губернатор и твоя жена прикажут бомбить здание, в котором ты находишься? Или что флот кораблей Новой Республики, управляемых твоими старыми корешами, захочет нанести удар? Да ни в жисть, — с полной уверенностью ответил на собственный вопрос Сал-Соло. — Может, им взбредет в голову глупая мысль послать тебе на выручку каких-нибудь придурков. Только вот что я тебе скажу. Мы предусмотрели подобную вероятность. — Последнее слово Тракен с трудом выговорил и от этого нахмурился.
В словах Тракена многое соответствовало действительности, и Хэн не стал распространяться на эту тему.
— А какая вторая причина? — спросил он, пытаясь сменить тему разговора.
Тракен еще раз приложился к горлышку бутылки и свободной рукой сделал неопределенный жест.
— Сейчас я пудрю мозги всему миру, — сказал он. — Все это часть моего плана. Но когда наступит время сказать правду, ты будешь мне чрезвычайно полезен. Люди, во всяком случае те, которые имеют какое-то значение, тебе поверят.
— О какой лжи и о какой правде ты толкуешь? — спросил Хэн.
Тракен усмехнулся и проговорил, глядя на кузена:
— Ну уж нет. Этого я тебе не скажу. Не стану рисковать. Я и без того сказал тебе слишком много. — Помолчав несколько мгновений, Тракен посмотрел Хэну в глаза. Положив руку ему на колено, он дружеским жестом пожал его. Избитое тело Хэна пронзила боль, но Тракен этого не заметил. — Знаешь, как ни противно мне в этом признаться, я рад, что вижу тебя. Возможно, в другую, минуту мы враги, а ты мой пленник, но мне кажется, что старые семейные узы, которые всегда связывали нас, по-прежнему существуют. Я сразу вспоминаю старые времена.
— Я тоже, — признался Хэн Соло. Времена, которые провел в обществе кузена. Вспоминать о них не хотелось, но «урок танцев», который преподала ему Дракмус, напомнил Хэну о них. Что ж, если у Тракена настроение поговорить, то надо поддержать родственничка. — Но мне кажется, что куда полезнее было бы подумать о нынешних временах.
