– Ваше Величество, я… – Х’Ганг Хул сначала хотел что-то возразить, но потом покорно склонился, – я признаю свою ошибку.
– Смерть! – прорычал кто-то над ухом Ном Анора.
– Формирование Йуужань’Тара должно быть передано в более компетентные руки, – сказал Верховный Правитель, и повернулся к группе воинов, сопровождавших Цавонга Ла, – Коммандер! Субалтерны! Арестовать этого самозванца, называющего себя мастером-формовщиком! Вывести его отсюда и казнить! Он должен понести наказание за свою некомпетентность!
Глава 11
Диф Скаур, глава разведуправления Новой Республики, был один в своем офисе, когда система связи издала сигнал вызова. По этому каналу с ним могли связаться только с одной целью, и он, пытаясь успокоить дрогнувшее сердце, включил связь.
Монитор включился и Скаур увидел того, кто его вызывал. Глаза вызывавшего горели как огонь.
– Да? – спросил Скаур. Ожидание звенело в его голосе.
– Эксперимент проходит успешно.
Скаур облегченно вздохнул.
– Очень хорошо, – сказал он.
– Полагаю, теперь мы можем гарантировать успех проекта.
Скаур кивнул.
– Вам нужно что-то еще?
– Нам нужно больше средств. И еще нам нужно молчание некоторых лиц.
– Это будет обеспечено, – Скаур сделал паузу, – Мы должны встретиться лично.
– Хорошо. Я буду ждать вашего визита.
Сеанс связи был окончен. Протянув руку, чтобы выключить монитор, Скаур заметил, что рука дрожит.
«Все изменилось», подумал он, «Сейчас я – Убийца».
Верфи Мон Каламари сверкали в свете солнца. Строения такие же изящные и прочные, как и корабли, которые они производили. Люк видел три недостроенных крейсера, все они относились к классу MC80, и при этом каждый отличался от других. Еще полдюжины кораблей меньшего размера также находились на разных стадиях достройки. Хотелось бы, чтобы каламари научились строить быстрее, хотя бы в военное время, но их желание довести каждый корабль до совершенства никогда не уменьшалось, и каждый корабль создавался, украшался и совершенствовался с любовью, становясь одновременно произведением искусства и грозной силой в арсенале Новой Республики.
Под прозрачным куполом Люк и Мара стояли в элегантной постройке, возвышавшейся над главным входом в Штаб Флота. Они смотрели на блестящие серебром верфи на орбите над сверкающей голубой поверхностью планеты, оттеняемой бесконечной бархатной тьмой космоса и россыпью звезд. Эта пустота и красота, и голубая сверкающая драгоценность жизни, помещенная внутри нее, создавали вокруг картину мира и совершенства.
– Это поворотный момент, – сказал он.
Мара насмешливо посмотрела на него.
– Ты узнал, что заставило тебя сказать это вчера?
После того странного момента, когда его коснулось что-то, напомнившее ему о Джейсене, он ушел в глубокую медитацию в Силе, надеясь восстановить контакт, но он не смог найти ответы на свои вопросы.
Сейчас, когда он установил контакт с Джейсеном во второй раз, он начал догадываться, что сказать ему.
– Это пришло из самой Силы, – сказал он.
Звезды отражались в нефритовых глазах Мары, когда она обдумывала это.
– Сила может показать нам картину того, что может произойти, – сказала она. – Но обычно это… не так прямо.
– Я более чем когда-либо уверен сейчас, что у Джейсена особая судьба, – Он посмотрел на Мару и сжал ее руку.
Глаза Мары расширились.
– Ты думаешь, Джейсен сам знает свою судьбу?
– Я не знаю. И я не знаю, принял бы он ее, если бы знал – он всегда задавался вопросом своего предназначения как джедая, и даже о значении Силы. Я не могу представить, чтобы он не задавал себе вопрос, какая судьба его ждет.
Помрачнев, он печально посмотрел на Мару.
– Особая судьба – это не всегда что-то радостное, или что-то, что легко перенести.
Взгляд Мары тоже стал серьезным.
– Мы должны помочь ему.
– Если он позволит нам. В таком вопросе он не всегда склонен к сотрудничеству.
Люк поднял голову, смотря в огромный купол и сквозь него – в небо, усыпанное звездами, где коралловый корабль Джейсена захваченный притягивающими лучами одного из крейсеров МС80А, оборонявших планету, буксировался в ближайший док. Хотя корабль Джейсена был слишком далеко, чтобы Люк мог видеть его, Люку показалось, что он видит крейсер – крошечный отблеск света в темном небе.
– Эй! – раздался громкий голос снизу, из вестибюля, – Это же сенатор Уползай-ка! И сенатор Уноси-ноги! – за этим последовал жужжащий смех, и снова, – Эй, вы! Я с вами говорю!
Люк и Мара молча соскользнули по перилам вниз, и оказались в вестибюле. Там стояла самая высокая финдианка, которую Люк когда-либо видел, ее длинные руки, торчавшие из рукавов военной формы, указывали на человека и салластианина, которые только что вышли из дипломатического челнока, приземлившегося рядом со зданием. Люк узнал в прилетевших членов Сената.
Финдианка шагнула вперед, не давая пройти сенаторам, и закачалась. Люк понял, что финдианка пьяна; возможно, она только что вышла из офицерского клуба, расположенного в том же здании.
Финдианка подняла свой маленький подбородок.
– Вы знаете, сколько друзей я потеряла на Корусканте? – спросила она, – Знаете?
Двое сенаторов молча попытались обойти финдианку, но ее длинные руки закрыли дорогу.
– Десять тысяч? – прокричала финдианка, разжимая один палец из кулака. – Двадцать тысяч? Тридцать тысяч погибших друзей? – Еще два пальца разжались. – С-сорок? – Финдианка попыталась разжать четвертый палец, но не сразу вспомнила, что на ее руке только три пальца.
– Мы все потеряли друзей на Корусканте, – мрачно сказал сенатор-человек, и попытался отвести руку финдианки с дороги, но она не позволила. Ее желтые глаза пытались сосредоточиться на его лице.
– Ты не слишком-то думал о своих друзьях, когда смылся оттуда, сенатор
