– Ты про цветы? Надо же, такой крупный зверь, а пятки, как у котенка. Непорядок.
Я бы еще немного подискутировала насчет превратностей котовой стати, но была лишена такого неслыханного удовольствия. Игорь отобрал паникующее животное, вернул растерянной хозяйке и, сославшись на неотложную встречу, опрометью вырвался на улицу. Я бодрым зайцем скакала следом. Напевая: «Я буду вместо, вместо, вместо нее, твоя невеста-веста-веста-ёё». На кровати лежали трое: Рита, кура и кот. Меня это вполне устраивало.
– М-да. Неловко получилось, – пробормотал Игорь, выруливая подальше от Ритиного лежбища.
Уже засыпая, вспомнилось обещание отвесить выигранные щелбаны. Но лоб моего наивного возлюбленного так мирно покоился на подушке, что я решила не тревожить его сон. Дождалась утра и отщелкала все десять. Не сильно, но с огромным удовольствием.
На следующий день у Риты хватило ума позвонить мне и вполне убедительно извиниться.
– Сама не знаю, что на меня нашло. Обещаю, такого больше не повторится, – напоследок честно прибавила она.
Как ни странно, инцидент на этом был полностью исчерпан. Кроме того, наши отношения с ней переросли в дружбу, чего не скажешь об Игоре. При виде Риты он неизменно смущался. Словно это не она, а он сотворил неимоверную глупость.
Глава 24
Лихо расстроив коварные планы Риты, я почувствовала небывалый душевный подъем. Душа бурлила, переполняясь уважением к собственным иезуитским талантам. Мимоходом поглядывая в зеркало, я многозначительно подмигивала своему отражению и казалась себе необыкновенно дерзкой симпатичной интриганкой.
Давно пора выбираться из роли подопечной. Хватит полагаться на помощь Карабасов. Полностью отказываться от их поддержки не входило в мои намерения. Однако пришла пора проявить инициативу.
Мне показалась удачной мысль ненароком проведать нынешнего шефа маминой фирмы. Кто знает, быть может, он случайно прольет свет на темную историю. Шефа звали Николаем Степановичем, но чаще – Коловоротом. Прозвище прилепилось еще со школьной скамьи и отлипать не собиралось, решительно сопровождая его, быть может, до самой гробовой доски. Чтобы сотворить из Коли Воротова Коловорота большого ума не надо, а вот соответствовать такой кликухе гораздо сложнее. Что и говорить, характер у шефа был непростой, а деловая хватка – дай бог каждому.
Внешность? Обычная. На бойца не похож. На интеллигента тоже. Серединка на половинку. Такие субтильные жертвы – лакомый кусок для хулиганов всех возрастов и финансовых озабоченностей. Неопытные гопники таких просто обожают.
Опрометчивость своего поступка они осознают почти мгновенно. Мама не раз сетовала на кровожадность Коловорота, отметелившего очередных покусителей на его кошелек или мобильник.
– Нельзя же так, Коля. Для тебя эти стычки просто развлечение. Мальчики с придурью, поколение нынче такое. Совсем не умеют себя в руках держать. Им теперь нужно все и сразу. А ты чуть что – сразу в морду. Откуда им знать, что ты хищник, а не жертва. Ходи-ка ты лучше с телохранителем, как все нормальные люди. Не искушай дураков.
Кроме этой ценной информации, выуженной из подслушанного телефонного разговора, я про Коловорота знала следующее: он относился ко мне с отеческой нежностью вечного холостяка. Жениться по юношеской глупости у него не получилось, а еще, мне так кажется, он безнадежно был влюблен в мою маму. Или оправдывал этим светлым неразделенным чувством свое желание прожить жизнь в счастливом одиночестве.
Неожиданность – часть плана. Столкнулись мы с Коловоротом ну совсем невзначай. В зоопарке у клетки с волками. Я достоверно знала, что он наведывается к ним почти каждое воскресенье. Правда, в разное время. Но разве не стоит подождать, если хочешь столкнуться совсем случайно?
Несмотря на пекло, Коловорот был восхитительно свеж. Его сухопарая фигура маячила среди любителей арестованной фауны, словно сухое, выбеленное ветрами дерево над кустарником. Впрочем, сравнение не совсем подходящее, так как выбеленность относилась исключительно к волосам. Короткий мальчишеский ежик топорщился, убавляя Коле Воротову солидности.
– Сколько ему лет? Помнится, он почти мамин ровесник. Значит, около сорока. А с виду моложе. Кроме того, в движениях нет солидности, которая предполагается по статусу. Все-таки большой начальник не имеет права выглядеть, словно работает тренером по теннису, – размышляла я.
В зарешеченной звериной хрущевке по бетонному полу метался попорченный неволей кудлатый волк. У которого были явные проблемы с лапой. Посетители быстро отшатывались от зрелища нелицеприятной язвы, чтоб поспешить к более пушистым и здоровым зверям. Коловорот сочувственно следил за монотонными передвижениями хищника особенным завораживающим взглядом. Словно переговаривался. Волк делал три ходки вдоль решетки, бросал на зрителя угрюмый желтый взор и снова повторял пробежку.
– Умница, – сказал неизвестно кому Коловорот.
Волк подмигнул. Или мне показалось.
– Ну. И что мы тут стоим?
До моего сознания не сразу дошло, что обращение относится ко мне.
– По моим сведениям, кое-кто сейчас наслаждается видами на запущенное средневековье.
Волк потерял к нам всякий интерес, превратившись в заводную мумию самого себя. Больно ему. И простора нет. Вот и мучается.
– Надеюсь, вы маме ничего не скажете, – робко предположила я, одергивая легкомысленный сарафанчик.
– Не факт.
Начало разговора получалось не слишком обнадеживающим и требовало срочного исправления.
– Я вас очень прошу, не говорите ничего.
Лицо Коловорота почти не изменилось, только стало чуть насмешливым, словно ему показалась забавной моя просьба.
– Пойдем, я еще не был у льва. Если умеючи зацепить его взглядом, то можно получить массу удовольствия.
Меня увлекли, ненавязчиво приобнимая за вспотевшее плечо. Народ бубнил, выражая дежурное восхищение разноцветной живностью и вовсю работая фотоаппаратами. Благо большинство экспонатов не пытались скрыться. Обмякнув от подступающей жары. Валялись, высунув языки.
Из приоткрытой двери большого павильона истошно визжали дети и макаки, выражая тем самым восторг друг от друга. Не испытывая симпатий к карикатурному облику человекообразных, я категорично отвергла предложение заглянуть внутрь. Нелюбовь к обезьянам у меня стойкая, примерно такая же, как к Дарвину, который заподозрил нас в кровном родстве. Могу поверить в единого предка типа виверровых, но не в абсурдное братство с этими красножопыми скалозубами.
Коловорот со свойственным ему ехидством взял меня за подбородок, повернул голову так и этак, приговаривая соболезнования:
– Небольшая пластическая операция – и в клетку. Неужели ты не видишь их красоты?
– А ты моей?
– Мы уже на «ты»? Ну-ну.
– Извините. Вы почти старый. Могу и на «вы». Только при чем тут обезьяны?
– При том. Мы все на них похожи. Только у тебя прическа на порядок лучше. Никогда не стриги волосы. Женщина без длинных волос – хуже шимпанзе.
– Значит, что-то красивое вы во мне заметили.
– Красивое в тебе – сарафан. Длинные волосы – банальная необходимость. Без них на тебя ни один стоящий мужик не западет.
– А мама стриженная, – парировала я, надеясь, что сейчас он выдаст свою привязанность к маме, но ошиблась.
– Так я про это и толкую. Назвать твоего батяню настоящим мужиком можно только в горячечном бреду.
По пути ко льву мы увидели много чего неприятного. Например, выяснилось, что необычно теплая зима
