но не отдавал полностью отчета о его размерах. Я имею в виду управление людьми, ведь в строительстве задействовано восемьсот человек.
– Контрольный пакет акций у Вас?
– Да, и есть еще один партнер. Это целые часы разговоров по телефону, ежедневные осложнения, это требует в сто раз больше усилий, чем построить один дом.
– Но это вам дает прекрасный шанс чаще находиться в райском месте.
– Да, вот только я не любитель курортов. Я строю этот отель для того, чтобы люди приезжали туда отдыхать, но я сам не любитель этого. Я скучаю в отпусках. Впервые в этом году я ушел в отпуск на месяц, хотя я и работал с Интернетом и телефоном, но это был мой самый долгий отпуск, за исключением, конечно, каникул в детстве. Я не позволяю себе долго отдыхать, мне достаточно выходных, трех-четырех дней. Все у меня должно быть практично и быстро.
– Пресса Вам приписывает много амурных побед над известными актрисами, – намекаю я на его последний роман с Софи Марсо. За многие годы журналистики я поняла, что есть только одна вещь, которую нельзя спрятать в ящике стола, – это любопытство.
– Я не люблю говорить о моей личной жизни. Мне иногда приписывали даже те отношения, которых не было. Мне навязали образ плейбоя, но это ложный образ, так как в действительности я скромен, незаметен и никогда бы не осмелился, встретив где-нибудь красивую женщину, предложить ей выпить.
В моих зеленых глазах читалось что-то между удивлением и недоверием.
– Я никогда не приставал к женщинам, – пыталась убедить меня звезда. Или это было разрешение к началу военных действий? – Что меня интересует, так это беседа, общие интересы, то, что является залогом уравновешенных отношений между двумя людьми. Все остальное – придет или не придет – мне плевать. Я никогда не смотрел на женщину с вожделенными мыслями.
– То есть женщина должна брать инициативу в свои руки: приставать к Вам, предлагать выпить, дарить конфеты и цветы...
– Без гарантии, что это сработает во всех случаях, – ответил Кристофер и почему-то широко мне улыбнулся.
– Что же нужно, чтобы это сработало? Давайте подарим надежду всем женщинам мира. – Я непроизвольно провела руками по волосам.
– Нужно быть самой собой и не стремиться быть кем-то другим. Больше, чем красоту, я ценю ум, чувство юмора, естественность. Меня больше привлекает очаровательная, умная, жизнерадостная женщина, чем глупая красавица, которой нечего сказать. Мне плевать на внешний вид. Но если в женщине есть и то и другое – это гениально. Я очень уважаю людей вообще, а женщин в особенности. Я восхищаюсь женщинами, потому что они делают самую важную вещь на свете: рожают детей. Когда я видел, как рожает моя жена, я понял, насколько сильны женщины. Потому что в этом есть некое отречение от самой себя, благородство, приношение. Такого единения, как у матери и ребенка, у мужчины никогда не будет.
– Тогда Вы согласны с тем, что в случае развода именно мать заботится о ребенке?
– В случае развода еще раз проявляется человеческая глупость, когда люди думают только о себе, вместо того чтобы думать о ребенке. И что я осуждаю в разводах, так это то, что ранее любимый человек вдруг превращается в чудовище. Это невозможно. Я люблю мою первую жену, но иначе. Я ее люблю как друга, если она меня зовет, я приезжаю. И это нормально, для этого не надо много ума, надо быть просто человечным. Я никогда не ругался с людьми, которых любил.
– Согласны ли Вы с американским законом, который позволяет женщине спать с мужчиной, чтобы пользоваться его кредитными карточками для шопинга, а после развода требовать пятьдесят процентов его состояния?
– Вы знаете, что в США, а в особенности в Калифорнии, есть спорт, который называется gold digging. Кто выйдет за самого богатого и кто быстрее разведется. Тем хуже для них. Если их интерес – только уцепиться за богатого мужчину и тихонько таскать его деньги, то мне жалко этих женщин, потому что к сорока – сорока пяти годам они становятся крайне несчастными, поскольку они ничего не сделали в своей жизни, кроме чего-то поверхностного. Я же считаю, что жизнь должна заключаться в противоположных вещах: в диалоге между людьми, в искренности чувств, потому что нет ничего более сильного, более прекрасного, чем любовь. С того момента, как в любви появляется расчет, нет ничего хуже, даже для самого себя. Я всегда говорю, что тот, кого предали, страдает, но в проигрыше все же тот, кто предал. Но я не думаю, что надо защищаться от предательств, я предпочитаю остаться открытым и страдать, чем закрыться от всех и пропустить все лучшее в моей жизни.
– А теперь у Вас есть уникальная возможность напрямую обратиться к моему читателю этой книги, который, я надеюсь, уже прочел мои четырнадцать предыдущих. Чтобы Вы хотели ему сказать?
– Я бы сказал, что не надо ничего бояться. Если у нас есть убеждения, пристрастия, желания, нужно идти до конца. Для меня самая главная вещь в жизни – никогда не думать о том, добьешься ли ты успеха или потерпишь неудачу. Нужно пробовать, вот и все. Take your chance! Нужно всегда рисковать.
Пара приятных слов о нескромном авторе. Кстати, скромность в нашем бизнесе – очень вредная для продвижения штука.
– Я думаю, Елена, что Вы – умная, решительная женщина. Вы знаете, чего хотите, в хорошем и плохом смысле, то есть все зависит от Вас и от того, что Вы делаете с этими знаниями.
Большое спасибо. Первым делом я вот эти самые вышеприведенные знания о Вас, товарищ Кристофер, раструблю как минимум на все постсоветское пространство. Желаю здравствовать. И в гости я к Вам еще как-нибудь заскочу, готовьте плюшки. А если меня и мучила симпатия к голливудскому блондину, то я решила поступить с ней согласно методу «англосаксонской обработки эмоций», что означало поступить с ней как с водой для коктейлей – заморозить и спрятать кубики в холодильник души.
Глава восьмая
Работая над будущим бестселлером «Мультимиллионеры», я без устали интервьюировала олигархов, и последний интервьюируемый в самом конце июля того года вдруг не по закону жанра сам задал мне вопрос: «А где вы собираетесь отдыхать?» Я растерялась. Август на носу, а я в своей «деловой» «миллиардерской» лихорадке даже не задумывалась об этом. Я растерянно пожала плечами. Тогда добрый дяденька предложил присоединиться к его компании и отправиться с ними на яхте на Сардинию. Сначала я, недооценив пресыщенности олигархов моделями, как честная девушка, подумала было оскорбиться такому предложению, испугавшись, что он станет ко мне приставать. Правда, потом у меня оказалось два варианта: или оскорбиться тому, что никто ко мне не приставал, или приставать самой. Я выбрала третий – отдохнула в свое удовольствие и стала своим парнем в доску. Корабельную.
Сардиния, и особенно Порто-Черво, вот уже несколько лет в августе становится пристанищем модных и дорогих яхт. Причем богатые тоже плачут, потому что парковочных мест для яхт меньше, чем желающих припарковать свою миллиардерскую лодку. Мы с моими корабельными приятелями – нас трое на шесть человек экипажа – втиснулись между огромной сине-голубой четырехэтажной яхтой, как оказалось, хозяина автомобильной конюшни «Формулы-1» и самого модного в Порто-Черво ночного клуба «Биллионер» итальянского миллиардера Флавио Бриаторе и зелено-фиолетовой моторной красавицей. По раскраске последней и костюмам ее экипажа фирменного переливающегося зелено-фиолетового цвета можно было вычислить ее принадлежность модельеру Роберто Кавалли.
Знакомство с самим маэстро состоялось на берегу в ресторане крутого отеля. К нам скромно, по миллиардерским меркам моих приятелей, обедающим подошел мужик в трусах. Метрдотель с подобострастным поклоном преподнес ему фирменную футболку отеля прикрыть наготу в ресторане, в котором даже летом официанты носят смокинги. Оказалось, что этот лишенный условностей весельчак лет семидесяти и есть популярный у рублевских модниц модельер. Я пришла в восторг и с удовольствием внимала. Но так как об успехе и моде мы не говорили, оставлю подробности при себе.
Глава девятая
