«звер-дивчиной», а здесь в Париже отбивала остатки сала у олигархических жен. Я ее очень люблю, но когда мне придется выбирать между раем и адом, я не стану ломать голову, а просто спрошу: «А где Наташа?» Одно время мы были с ней квиты – мои стенания надоели ей ничуть не меньше, чем мне ее пытки. Но в ответственные моменты я все равно только ей доверяю мой драгоценный целлюлит.
Энтони Делон, сын Алена Делона и американской актрисы Натали, был невероятно красив. Да и еще в отличие от папочки-Скорпиона был ласковыми и дружелюбными Весами. Я не пожалела о терзаниях меня Наташкой и добавила столько меда в голос, что он грозил засахариться. Интервью проходило на выставке одного бельгийского художника, куда посетители валили валом поглазеть на звезд, которых заманивали конвертами, толщина которых позволяла предположить тысяч с десять евро наличкой. Хотя может быть, там было Евангелие. Мы втроем с оператором и копией секс-символа эпохи молодости наших родителей присели в уголочке под кусточком пальмы в кадке, и я бомбардировала Энтони вопросами в моем фирменном стиле, почерпнутом из заочного курса обучения грамматике. А он рассказывал мне душераздирающие истории о том что его звездный папа не признавал его как сына до восемнадцати лет, несмотря на то, что мама Алена, бабушка Энтони, давно привечала внука. А также о том, что критики были беспощадно жестоки к его первой работе в кино, ожидая от него пришествия второго Делона с красотой молодого тела и опытом старого актера. И еще о чем-то, только я его слушала невнимательно, все больше любовалась и искала предлог его раздеть и заставить походить туда-обратно по залу к удовольствию всех присутствующих женщин. Но предлог так и не нашелся. Пришлось раскланяться, уверяя, что у нас, у русских, всегда так часто целуются на прощание.
В следующий раз мне довелось встретиться с Энтони в менее профессиональной обстановке – мы с ним обедали тет-а-тет в любимом итальянско-парижском ресторане папочки Алена «Стрэза», что в восьмом округе Парижа, прямо напротив французского офиса Великой Звезды, чаще всего проживающей в Швейцарии. Начал он с комплимента, сравнив меня с газелью в стаде коров, на фоне других французских посетительниц ресторана. Я, живо представив себе форму ног газели, вернула ему комплимент на доработку. Не стану посвящать вас во все подробности нашей воркотни и моей личной жизни, скажу только, что в силу повышенной звездности участников русско-французской встречи «один на один» или печального опыта борьбы с папарацци мы с Энтони зашли в ресторан с интервалом в три минуты и уселись подальше от предательски прозрачных окон.
Глава одиннадцатая
Наша первая встреча с Кристианом произошла в рамках реализации мной той же пресловутой гениальной идеи о звездных детях звездных родителей. Кристиан – сын всемирно известной французской актрисы Катрин Денев и не менее известного, ныне покойного кинорежиссера Роже Вадима, женатого в разные периоды своей бурной жизни на Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонде и множестве других красивых женщин. Я уверена, что многие из вас и не знали, что Роже Вадим имел русских родителей, поэтому Кристиан до сих пор в паспорте носит русскую фамилию Plemiannikov.
Кристиан – красавец, интроверт и выпивоха. Разведен, имеет сына от первого брака и тщательно, по требованию мамочки, скрывает от журналистов свои сорок с лишним лет. Ведь мамочка родила его в восемнадцать лет, и теперь он компрометирует ее вечную молодость. Своим характером Кристиан совсем не похож на Энтони Делона. Разница заключалась в великом учении Юнга и в том, что Кристиана, в отличие от Энтони, воспитывала сама звездная мама, тогда как Энтони был признан своим звездным папой уже после того, как существенная часть воспитания закончилась там же, где и началась, – на улице. Поэтому в Энтони чувствуется стремление, обозначенное психологами как «убить отца» и «взять реванш перед жизнью», а Кристиан сформировался как дополнение дуала своей мамочки, то есть настолько же, насколько она амбициозна и голодна, настолько же он сыт по горло, особенно всеми негативными последствиями оборотной стороны медали славы, такими, как вывешивание чужого грязного белья и очарованием папарацци. Кристиан не любит давать интервью, презирает бульварную прессу и не делает ничего, чтобы стать международной кинозвездой. Почти ничего, так как иногда он все-таки играет в театре и снимается в фильмах. И однажды даже снялся благодаря мне. Но это уже другая история, про то, как мы с Кристианом играли главные роли во французском фильме о великом композиторе Иоганне-Себастьяне Бахе, и про то, как он сделал мне предложение, которое на корню погубило бы нашу зарождающуюся дружбу, прими я его. Ну да ладно, расскажу.
На самом моем первом Каннском кинофестивале меня заприметил один кинодеятель. О том, что он «голубой воришка», мы с моим парикмахером узнали лишь спустя год, когда нам не выплатили ни копейки зарплаты. Но тогда в розовом свете каннской атмосферы все люди казались братьями, а акулы – милыми рыбками. Милые рыбки подплыли ко мне, по рекомендации общего знакомого, парой и начали пускать радужные пузыри. Первой рыбке было лет шестьдесят, звали ее Жан-Луи, и профессия у нее была самая что ни на есть банально звучащая в Каннах – кинорежиссер. Внешность его описать довольно тяжело, так как большой нос закрывал все остальное. Второй рыбкой была его жена, которая, несмотря на французские шмотки и модную прическу, будто бы сошла с цветного фото из журнала «Geographie», под которым была подпись: «Крестьянка из Куигнцзибрржи ведет медведя в церковь».
Жан-Луи дал мне почитать сценарий своего будущего фильма о жизни и творчестве великого композитора Иоганна-Себастьяна Баха и предложил сыграть роль одной из двух жен гения. Мне, провинциальной дурочке, самый первый сценарий в жизни показался восхитительным, идея сняться в первом фильме о Бахе – лестной, бред по поводу схожести высоты скул у женщин Лотарингии XVIII века и русских женщин – правдоподобным, а просьба подтянуть русских бизнесменов для финансирования – правомерной.
Режиссер оказался таким валенком в продюсировании, что мне сразу же пришлось засучить рукава и помогать ему. Выбранный им для главной мужской роли американский актер канадского происхождения Гарри Стрэч уже во время первого пробного съемочного дня показался мне куда менее красивым, чем вышеупомянутые звездные актерские сыновья. Поэтому я предложила режиссеру познакомить его с ними. Неплохо звучит: сибирячка, только что приехавшая в Париж, знакомит пожилого французского режиссера с известными местными актерами. Мне показалось удивительным, что он, имея уже утвержденного актера, согласился попробовать на роль моих знакомых, хотя более удивительным должно было бы мне показаться, что он их не знал сам. Я оставила сообщения на мобильных телефонах обоим. Первым мне отзвонил Кристиан. Он и получил роль.
Снимали в семидесяти километрах от Парижа, в старинном замке и на улицах древнего городка, в котором время могло казаться остановившимся, если бы не иногда попадающие в кадр провода и электрические лампы.
Кристиан Вадим, унаследовавший от великого соблазнителя-отца страсть к блондинкам, дабы не посрамить имя, пошел в атаку. В эпизоде, когда Иоганн-Себастьян предлагал Анне-Магдалене выйти за него замуж и, по сценарию и правилам того времени, целомудренно целовал ее, во время репетиции все шло как положено. Но как только включилась камера, шаловливый Кристиан распустил язык и залез им за границы положенного, то есть прямо мне в рот. От такой вольности я покраснела и, окончательно рассердившись, укусила его за эту несдержанную часть его анатомии. Кристиан побелел, но виду не показал и мужественно доиграл сцену до конца. Пришлось потом в гримерке объяснить ему, что с русскими девушками целоваться можно только после свадьбы.
Спустя несколько месяцев, после того как фильм вышел на экраны в Европе, на известном французском телевизионном ток-шоу телеведущий Лоран Рюкье предложил Кристиану позвонить мне, его партнерше по фильму, тут же в прямом эфире. У меня, не ведавшей об этом, зазвонил телефон: «Привьет, как диля?» – услышала я бодрый, коверкающий русский язык голос Кристиана, которого я научила во время съемок паре русских выражений, памятуя о его русской фамилии Племянников. «О, привет, красавец, ты не очень на меня сердишься за то, что я тебе отказала?» И вдруг я слышу взрыв хохота полусотни людей и голос Лорана: «Вот это сенсация, а мы не знали!» Когда я осознала, что мы в прямом эфире, было уже поздно – репутация Кристиана как успешного ловеласа была уже подмочена.
