Натали понимала, что Агнес, заметив ее замешательство, решила сыграть в поддавки, но все равно ощутила радость. Радость, похожую на ту, когда читаешь самый простой детектив и догадываешься о том, что случится. Ты прекрасно понимаешь, что тебе специально бросили кость, но ты берешь ее, испытывая при этом удовольствие.
— Виски? Бренди? Коньяк? Вино?
Агнес засмеялась.
— Только не вино, здесь не Калифорния и не лето. А что вы пьете, когда… Траппер возвращается?
Натали опустила руки вдоль тела и — сама от себя не ожидая — громко расхохоталась.
— Ну вот и хорошо, — с оттенком самодовольства сказала Агнес. — Что ты именно так реагируешь на мои слова, Нат. Ты должна наконец осознать до конца: я знаю все, что хочу знать. Все дело в том, что именно я хочу знать.
— И сколько это будет тебе стоить, — добавила Натали.
— Верно. Ты должна понять это и не питать никаких иллюзий насчет того, что я о чем-то могу не знать, коль скоро мы начинаем совместный бизнес. Ты хочешь стать… миллионершей?
Натали уставилась на Агнес не мигая.
— Ты хочешь, чтобы Мира Даре стала наследницей миллионов? Девочка, рожденная в подарок миру, разве не должна стать хозяйкой этого мира? Хочешь? Я думаю, хочешь, поэтому приступим.
Натали молча подошла к бару и протянула руку в самую глубину. Она нащупала хрустальный графин и вынула его. За толстыми стенами графина мерцал золотистый напиток.
— Вот мы что пьем, когда возвращается Траппер, — сказала она.
— И что это? — Агнес повела носом, будто пыталась через стекло уловить аромат напитка.
— Это водка, которую эскимосы привозят с другой стороны Берингова пролива. Она настояна на зверобое, на траве, которая растет в нашем лесу.
— О! А на другом берегу пролива — Россия, насколько я понимаю. Как же эскимосы ездят туда? С визой? Без визы?
— На хасках. Зимой, — сказала Натали. — Без всякой визы.
Золотистое мерцание напитка в рюмках стало еще сильнее, Агнес понюхала и сказала:
— Оригинальный запах. Ну, милая девочка, как говорил каюр? Джи!
— Но почему — поворачивать вправо? — Натали уставилась на Агнес.
— Я просто не знаю, как сказать по-каюрски «правильно». Мы ведь теперь с тобой в одной упряжке.
Разгоряченные, они уже хохотали. Натали наконец почувствовала себя с Агнес совершенно свободно, потому что, сколько ни скрывай от самой себя, приезд подруги ее и насторожил, и взволновал.
С этой женщиной Натали давно ощущала странную связь — и иногда опасалась этой связи, поскольку никак не могла понять, в чем дело. Но теперь решила не докапываться до сути, она ограничилась тем, что предложение Агнес Морган хорошо для нее и Миры, и даже для Траппера.
— Агнес, а как мы назовем наш первый ресторан?
— О, вот это мне уже нравится! — Агнес отставила в сторону пустую рюмку. — Ты верно сказала — первый.
Натали засмеялась.
— Но с одним рестораном нам не выполнить твою задачу.
— То есть?
— Мира не станет наследницей миллионов своей матери, если у матери будет всего один ресторан.
— Верно. А как бы ты назвала его?
— Я бы назвала просто: «Столик Траппера».
— О, да ты влюблена… И сильно?
— Почему ты так решила? Это просто рекламный ход.
— Потому что Траппер сидит у тебя в голове крепче всех, если его имя с такой легкостью соскакивает с кончика языка.
Натали засмеялась.
— От тебя не скроешься…
— Даже не пытайся.
Могла ли Агнес объяснить, что все эти движения юной души ей слишком хорошо знакомы. Все люди похожи друг на друга, сколько бы не рядились в разные одежды, не произносили разные слова. Понятия, которые скрываются за ними, остаются такими же анатомически похожими, как и тела мужчин и женщин. И чувств ровно столько, сколько положено иметь человеку — шесть, включая интуицию. У кого-то сильнее развито одно чувство, у кого-то — другое. Например, у нее, Агнес, интуиция даст фору всем остальным. Значит, надо узнать эту особенность и пользоваться своим преимуществом. Что и делала Агнес после того, как…
Ей было за тридцать, когда с ней случилось то, что случилось. То было бы для нее бедой, непоправимым несчастьем, если бы она не решила принять все как данность, с которой не просто можно жить, но жить так, как она не смогла бы жить, не случись той беды… Нет, сейчас она не станет ничего рассказывать Натали. Это не важно ни для кого, кроме нее самой.
— Хорошее название. Я согласна. А теперь, ты меня покормишь? — спросила Агнес.
Натали подхватилась и побежала на кухню.
— О, конечно. Копченая медвежатина? Вяленая оленина? Джем из морошки?
— Конечно, я буду все. Я ведь уже сижу за столиком Траппера. Разве он не за этим столиком сидит, когда возвращается с охоты?
Натали энергично закивала.
— Ну конечно! Конечно.
Она быстро уставила стол блюдами, приготовленными из дичи. Агнес, заставив себя не обращать внимания на быстрый укол в сердце, с удовольствием наблюдала за подвижной молоденькой женщиной, она чувствовала, как ей хорошо в этом доме.
Что ж, она не ошиблась. Еще тогда… Много лет назад. Когда пообещала матери Натали, которая вырвала ее из ужасной компании, в которую попала юная Агнес, прибившаяся к движению хиппи.
Все было слишком традиционно — она, дочь богатых родителей, попала к хиппи, причем к тому крылу, из которого мало кто выбирался живым.
Мать Натали оказалась в лагере из-за своего непутевого мужа, с которым Агнес спала в одной комнате на полу после того, как все они надышались зельем. Самое удивительное, мать Натали принялась спасать ее, а не его. Тогда-то Агнес Морган поклялась, что готова заменить Натали… отца.
Конечно, то, во что женская организация вовлекла Натали, было делом рискованным, но Агнес знала: она не даст девочке увязнуть в неприятностях или пропасть.
— Ты замечательный повар, Нат. По-моему, можешь никого не нанимать пока…
— Я так и хочу.
— Знаешь, надо подыскать место для ресторана. Я думаю, такое, куда гостей привозили бы на собачьих упряжках.
— И на снегоходах, — добавила Натали.
— Вот как? Я и не подумала.
— А ты и не могла подумать, потому что в Сан-Франциско их трудно себе вообразить.
— Я бы покаталась! — Глаза Агнес загорелись восторгом.
— Обязательно. Завтра же.
— Отлично, — сказала Агнес, отрезая ножом кусочек медвежатины. — Слушай, а что за ягоды внутри? О, да там еще что-то?
— Клюква. И кедровые орешки. Медвежатина, начиненная ими, это мое творческое решение.
— А медвежатина?..
— Успех Траппера.
— Он… хорош?
