Правда, по нему не скажешь, что он принял поспешное, необдуманное решение. Он действительно все обдумал.
— Я ничего не знаю о тебе.
— Пета, я вырос там, где можно было только брать, — сказал Маркус, не отрывая от нее глаз. Сейчас, рассказывая ей свою историю, он говорил правду, которая была так важна для него. — У нас не было выбора. Моя мать жила за счет благотворительности, а я не хотел такой жизни, поэтому боролся изо всех сил, чтобы стать тем, кем я стал теперь. Я принимал помощь от разных людей, которым не хотел быть обязанным. Я провел большую часть жизни, пытаясь оказаться на другой стороне, и теперь наконец могу не брать, а отдавать. Но это не значит, что я ожидаю благодарности или вечного обожания, простого спасибо будет достаточно, и каждый из нас пойдет своей дорогой. И когда-нибудь, когда и ты окажешься на другой стороне, ты сможешь сделать то же самое для кого-то другого.
— Это хорошее дело, — кивнула Пета.
— Давай просто поженимся и покончим с этим. Ты говорила, что у нас есть время до среды?
— Да, но...
— Это послезавтра. Ничего, у нас еще достаточно времени. Мы все успеем.
— Звучит так, будто ты делаешь такие вещи раз в неделю как минимум.
— Нет, это не так. Я ни разу не был женат.
— А если ты встретишь девушку своей мечты на следующей неделе?
— Нет, этого не случится.
— Почему? Ты что, голубой?
Это предположение настолько удивило Маркуса, что он чуть не пролил на себя кофе. Он усмехнулся.
— Нет, Пета, я не голубой.
— Не надо говорить со мной в таком покровительственном тоне, — сердито пробормотала Пета, — у тебя же на лбу не написано. Тогда какие еще могут быть причины, чтобы не жениться?
Маркус заколебался, обдумывая свой ответ.
— Моя мать выходила замуж четыре раза, — сказал он, — четыре раза, и каждый раз она была настоящей невестой в белом платье. Меня она каждый раз одевала как пажа. Мама вся светилась от счастья и говорила мне, что теперь все будет хорошо. Но ей всегда доставались неудачники, и с каждой свадьбой у нас только прибавлялись неприятности. И когда я стоял на последней церемонии, я сказал себе, что со мной этого никогда не случится. Пета, есть некоторые вещи, которые глубоко укоренились во мне, и я не собираюсь менять свое мнение.
— Твоей матери просто не везло с замужеством, — мягко сказала она, — мне очень жаль. Но в мире есть огромное количество людей, которые считают, что брак — это прекрасно.
— Быть независимым гораздо лучше.
Может, это и правда. За независимость можно многое отдать. Пета только слышала об этом, потому что у нее никогда не было независимости. Мысли в ее голове неслись с бешеной скоростью в миллионах разных направлений. Но лишь одна была сейчас для нее главной — она сможет сохранить свою ферму.
— Пета, — Маркус сильно сжал ее руки, — тебе не надо ничего понимать, да ты и не сможешь. Я и сам с трудом себя понимаю. Тебе нужно просто поверить мне. Просто скажи «да».
Просто?
А может, и в самом деле это просто, подумала Пета. Каждый день женятся и разводятся сотни, тысячи людей. Зато ее мальчики будут в безопасности.
Пета закусила губу. Маркус смотрел на нее своими спокойными серыми глазами и ждал ответа.
— Хорошо, — прошептала она, — хорошо, Маркус. Огромное спасибо. Я понятия не имею, чего ты хочешь добиться этим поступком, но я очень тебе благодарна. Я говорю «да». Я выйду за тебя. И чем раньше, тем лучше.
Организационные способности Маркуса Бенсона многих приводили в восхищение.
Пета была отдана на попечение Роберта, который отвез ее обратно в гостиницу. Ей было велено отдыхать и беречь лодыжку, а Маркус приступил к подготовке свадьбы, иными словами — обратился за помощью к секретарше.
Руби вызвали с заседания совета директоров, где она перекраивала расписание Маркуса, пока он отсутствовал. Невозмутимая Руби сразу почувствовала неладное. Когда Маркус объявил ей о том, что она должна организовать его свадьбу, Руби онемела. Ей даже пришлось выпить стакан воды, прежде чем до нее дошел смысл его слов.
— Ты женишься?!
— А что в этом такого?
— Ты женишься на бродяжке? — осторожно уточнила Руби.
— Да, на Пете.
— Я не могу поверить!
— Это не важно — веришь ты или нет, — раздраженно сказал Маркус, — просто скажи мне, что я должен делать.
Она снова отпила глоток воды и постаралась взять себя в руки.
— Угу, свадьба. Я еще никогда не организовывала свадьбы. Ну ладно, я сделаю это. — Руби задумалась. — У тебя есть какие-нибудь предпочтения?
— Предпочтения?
— Ну да, церковь или гражданская церемония, белые или розовые лепестки, подружки невесты...
— Никаких предпочтений, просто быстрая свадьба.
— Насколько быстрая?
— Завтра.
— Завтра?! — Голос Руби стал похож на писк. — Но нужно получить разрешение, соблюсти кучу формальностей, к тому же, наверное, есть очередь...
— Ты можешь спокойно располагать любой суммой денег для решения всех проблем. Просто организуй это!
— Боже, как романтично.
— Руби, — предупреждающе произнес он. — Просто сделай это.
— Конечно, мистер Бенсон. — Она глубоко вздохнула. Маркус заметил, что она еле сдерживается, чтобы не засмеяться. — Мы знаем, как зовут невесту?
— Пета.
Брови Руби снова поползли вверх.
— Я знаю, что ее зовут Пета, — сказала она ангельским голосом, — но нам нужно немного больше информации.
— Правильно, — Маркус передал ей листок бумаги, — я попросил ее написать свои личные данные, я не такой тупой.
— Итак, — Руби взглянула на листок, — Пета О'Шэннесси. Двадцать шесть лет, австралийка.
— Совершенно верно, — внезапно Маркус нахмурился, он даже этого не знал. Черт, во что он ввязался? Пета О'Шэннесси. Она написала свое имя, а он только сейчас услышал его.
— Мне очень нужно сделать это для нее, — сказал он Руби.
Та оторвалась от листка бумаги и внимательно посмотрела на него.
— Она в беде?
— Да.
— Хочешь рассказать мне об этом?
Маркус вздохнул. У Руби была сила, с которой приходилось считаться, и он понял давным-давно, что сдаваться лучше сразу. Он вкратце рассказал ей, что случилось. Когда он закончил, ее лицо изменилось. Уверенность, которая была в Маркусе, странным образом отразилась и в глазах его помощницы.
Руби быстро перешла к делу.
— Необходимо составить честное добрачное соглашение, так, чтобы к нему нельзя было придраться.
