— Спасибо, подбодрил.
— За тебя, малышка! — Марго подняла бокал. — За твою первую победу. Я очень горжусь тобой. И Алек… — Она оставила фразу незаконченной.
— Виват, Финч! — Бад обнял Сандру за плечи и шутливо коснулся бокалом ее носа. — Потряси его там как следует.
— Можешь не сомневаться, потрясу.
— А где обитает наш аристократ? — спросила Марго.
— Где-то в Йоркшире.
Марго вздрогнула. Шампанское выплеснулось на ковер и расплылось бесформенным темным пятном.
— Не надо, не езди!
— Да что ты, Марго? Побледнела как смерть. Бад, принеси воды. Скорее!
Марго слабо махнула рукой, и Сандра заметила, как дрожат ее пальцы.
— Прости, Сандра. Я просто дура. Не могу спокойно слышать про это графство. Ведь Алек погиб в тридцати милях от Йорка.
Выехали рано, когда еще только-только начало светать. Жемчужно-розовый, лиловый, пепельный туман стелился низко над землей, превращая дома в призраков, а деревья в причудливых драконов.
Серебристая «ламборджини» Мортимера почти бесшумно мчалась сквозь туман, стремительно вспарывая его клубящееся брюхо своим изящным корпусом, словно клинком ножа.
— Только не говорите ничего, — предупредил Грег.
— Совсем?
— Совсем. Знаю, это непросто, — заметил он с ироничной усмешкой, искривившей губы и тонкую, безупречно подстриженную линию усов. — Для вас, журналистов, просто пытка помолчать даже минуту. Но я не садист. Примите обет молчания ненадолго, пока солнце не взойдет.
Сандра удивленно взглянула на спутника. Немой вопрос в ее глазах позабавил его чрезвычайно.
— Так уж и быть, поясню. Это туман. — Грег мотнул головой в сторону окна. — Скоро он растает без следа. Надо ловить момент. Красиво, волшебно, словно ты — очарованный странник, бесшумная молния, мчащаяся сквозь вечность.
— Не слишком ли романтично для тридцатилетнего плейбоя, — пробормотала Сандра и отвернулась к окну.
Но раздражение, вызванное его насмешливым, снисходительным тоном, тут же улетучилось. Клубящийся за окном машины туман поглотил ее, оплел зыбкими нитями, полностью подчинил себе. Путники в серебристой капсуле, затерянные где-то в Туманности Андромеды или в Млечном Пути. Спидометр показывал уж совсем запредельную скорость. Редкие встречные машины проносились мимо, как метеориты.
— Вам не кажется, что мы рискуем разбиться в лепешку? — осмелилась она подать голос.
— Вся жизнь — сплошной риск, — процедил Грегори сквозь зубы. — Как вам история про человека, который никогда не покидал дом, опасаясь за свою жизнь, а когда на минутку вышел, попал под автобус?
— Судьба? — предположила Сандра.
— Вот и у нас судьба, никакой разницы.
— Очень мило, что распространили свою судьбу и на меня.
— Боитесь? — хмыкнул он.
— Боюсь, — честно призналась Сандра.
Мортимер опять погрузился в молчание, но скорость слегка сбросил.
Перекусить остановились в Ноттингеме, старинном городе, овеянном легендами о Робин Гуде и о двух венценосных братьях, Ричарде Львиное Сердце и Иоанне по прозвищу Безземельный. Один всю жизнь положил, чтобы приумножить владения Англии, другой в одночасье все разбазарил. Такая вот парадоксальная семья.
— Вы всегда так играете своей жизнью? — спросила Сандра, помешивая ложечкой ароматный чай.
— Всегда, особенно когда еду встречаться со старым прохвостом, моим отцом, — был ответ.
— Что-то вроде допинга. Понимаю. Не понимаю только, чем вам не угодил отец. — По тени, мелькнувшей по его лицу, Сандра поняла, что вопрос интервьюируемому неприятен. — Можете не отвечать, если не хотите.
— Не хочу, но отвечу. Уж очень забавно, так и просится в вашу статью. Старикан здорово напугал меня однажды, давным-давно, я еще был желторотым щенком. Пригрозил лишить наследства и титула и оставить голенького, беззащитного, без пенса в кармане.
Сандра не удержалась и хмыкнула, уж очень красочная рисовалась картинка.
— Вам смешно?
— Извините. Просто попыталась представить вас…
— Голеньким? Или беззащитным?
— И так, и этак.
— Наверное, действительно смешно. Но тогда я перепугался до синевы, не знал еще, что титул и поместье являются неотчуждаемыми правами старшего сына.
— Вы, разумеется, сделали что-то ужасное. — Сандра решила ковать железо, пока горячо, и воспользоваться неожиданной откровенностью Мортимера.
— О да! Закрутил роман с дочкой бакалейщика.
— Кошмар!
— Вот и он так думал. Но что это мы обо мне да обо мне. Давайте о вас. С чего это вы решили, что я соглашусь говорить с вами? Моя позиция широко известна — никаких интервью. Ваш брат уже перестал меня донимать.
— А, кстати, откуда такая неприязнь к журналистам? — Сандра попыталась ухватить ускользающую инициативу.
— Потом расскажу. Может быть. Так почему?
— Решила сыграть ва-банк.
— Вот как. Вы меня разочаровываете. Мы же договорились о полной откровенности. Позволю себе высказать предположение, что привели вас ко мне излияния некоей экстравагантной девицы.
«Упс!» — как сказали бы «Сардинки». Первый урок от аристократии и богемы. Когда тебе говорят: «Никому ни слова!» — нужно непременно тут же все рассказать.
— Ну-ну, нечего хлопать ресницами. Вполне контролируемая утечка информации. Я знал, что кто-то клюнет, правда, не ожидал, что так скоро.
— Значит, вы намеренно устроили эту эскападу со Снуки, чтобы история попала в газеты?
— Вот вы и проговорились! — Серые глаза Грега удовлетворенно блеснули. — И заметьте, без всякого нажима с моей стороны.
Сандра досадливо топнула ножкой. Надо же так по-глупому попасться!
— Вы ей ничего не сделаете? — спросила она.
— Ничего, деточка, я не серый волк. Я зарядил пистолет, и он выстрелил. Все произошло, как и должно было произойти.
У Сандры появилось омерзительное чувство, будто ее, как марионетку, подергали за веревочки, и она, сама того не желая, сделала именно те движения, которые от нее ждали.
— Вы пользуетесь людьми, как… как… — Она захлебнулась, так и не подобрав подходящего сравнения.
— …Как презервативами, — закончил за нее Грегори. — Использую по назначению и выбрасываю.
От возмущения у Сандры даже дыхание перехватило. Каков наглец! Возомнил о себе Бог знает что и куражится.
