Юноша не мог взять в толк, что его старейшины считают старшим. Он так молод…
— Звезды на теле связывают внутренний мир. Звезды на небе связывают мир внешний?
— Да, это так. Телесные звезды связаны со звездами на небе.
— Как? — засуетился один из старцев, он занимался астрологией.
— Внешние звезды имеют органы для своих связей. Это — планеты. Но планеты энергии Чи нужно отличать от планет материальных. Между собой звезды связаны этими органами. Чи внешнего мира имеет свои законы и она влияет на здоровье людей, животных, растений. Здоров тот, кто соответствует внешним движениям Чи внутренними изменениями. Здоров тот, у кого внешнее Чи соответствует внутреннему Космосу…
Древний старец вздрогнул от последних слов.
— Ты можешь управлять Чи во внешнем мире? — спросил он.
— Да, — так же скромно ответил юноша.
— Докажи! Ты на многое претендуешь, состязаясь с Богом!
— Во дворе стоят лошади. Сейчас они помчатся во весь опор и через час взмыленные вернутся, — спокойно сказал юноша.
На дворе раздался топот, затрещал забор и радостное ржание лошадей огласило селение.
Женщины принесли чай. Они ничему уже не удивлялись, когда собирались старцы вместе.
— То, что лошади сломали мой забор уже немало, — сказал старец.
— Я завтра починю, — смутился юноша и это понравилось присутствующим.
Но старец был хмур.
— Что ты скажешь о Боге? — спросил он юношу. Юноша опустил голову. Он не знал как ответить. Бога в его душе нет. Все, что он видит, это части его своего Сознания. Наконец, он поднял голову и сказал:
— Я хорошо знаю Чи. Это не то знание, когда изучают. Я знаю его так же как глаз без обучения видит, а слух без обучения слышит мир. Все это течет в моем Сознании, но Бога я там не встречаю, кроме этих звуков «Бог».
Старейшины заерзали.
— Наш род издревле славится изучением и владением Чи, — сказал один из старейшин. — Но Бога мы чтим.
Старцы были недовольны и юноша опустил голову.
— Мы не уменьшаем твоего величия и мудрости в непосредственном знании, — сказал старейший. — Но что-то ты еще не постиг. Иди, но успей вернуться раньше, чем я покину этот мир.
Дедушка Дуна погладил свою шелковистую бороду и сказал:
— Ночи сейчас теплые. Вы можете лечь спать в беседке.
Рано утром, когда птицы только начинают свое щебетание, когда петухи еще собираются хороводить кур, дедушка поднял нас. Солнце еще не взошло, но его лучи уже легли свежим румянцем на щеки гор. Трава отдавала свою свежесть размытым за ночь ногам. Воздух вливался в каждую клетку жизненным соком. Жизнь просыпалась.
Чай был легким, но я предпочел парное молоко. Дедушка собрал небольшой провиант в простой мешочек, искусно его завязал и кинул через плечи.
Путь был не по асфальтированному тротуару, но дедушка шел с завидной легкостью. Каждое его движение предназначалось для переливов Чи. Прыгал ли он с камня на камень, шел ли ровно, или круто поднимался в гору, не было ни одного действия без Чи. Вот сейчас он прыгнет, а воздух уже всасывает Чи и тело удлиняется. На ровной тропе он раскрывает лицо, а тело расширяет: Созерцает красоту Чи гор. На крутом подъеме чередует Радостный Ян с Освежающим Инем, не отдает предпочтение ни тому, ни другому: тропа сложная. Тело вытянуто в длину и синхронно с дыханием меняет форму «вперед» на выдох и «назад» на вдох. Все это условия. Чи капризная! Нет условий — нет Чи. Нет Сознания — нет Чи. Чи не дается даром. Ее нужно изучать не по книгам, а в себе. Вот она под плечами сужает грудную клетку и вытягивает шею. Идет вдох. «Раскрываются» уши, обоняние, глаза, увеличивается осязание. Как можно оглохнуть или ослепнуть, когда Чи есть? Чи открывает ворота и окна, когда она в Радостном Яне. Чи запирает их, когда она в Солнечном Ине.
Только на недлительных стоянках дедушка обмякал: он закрывал все ставни слуха, зрения, обоняния, осязания, вкуса. Тело его расширялось. Он созерцал внутренний мир и двигался качествами в нем.
Эдик с Абдыбаем видели только внешнее. Они жаждали знать тайны этого старца, но Чи нельзя выучить. Ее можно только родить в себе, в своем Сознании.
Вдруг перед нами открылась таинственная панорама. Словно из фантастических повествований пришла картина гор. Живые?! Да, создавалось впечатление, что они не представляют собой скалы. Гиганты смотрели, жили, изучали. Абдыбай поежился. Эдик стоял с полуоткрытым ртом. Мы были на хребте горы, а эта долина живых камней раскрылась как на глубинном экране.
«Закатного солнца здесь не хватает. — подумал я. — Вид был бы не для слабонервных».
Дедушка хихикнул довольно, увидев наше впечатление на растерянных лицах. Но что-то его сдерживало. Он медлил. Посмотрев несколько раз с сомнением внутрь Абдыбая и Эдика, он сказал:
— Может быть вы останетесь здесь?
К моему удивлению Эдик с Абдыбаем охотно закивали головами.
Мы двинулись вглубь. В чем-то дедушка продолжал сомневаться.
«Идем в спортзал предков. — усмехнулся я про себя. — Сомневается во мне. Коров пустить вскачь — это не Шамбалу испытать во всем ее многообразии состояний».
Вдруг открылась картина таинственного поселения. Дома были чистые, а улицы ровные и убранные. Какая-то сила защищала поселение. Идти туда не хотелось до суеверного страха. Не было мочи преодолеть себя. Каждый шаг давался с огромным напряжением воли.
Дедушка шел легко и присутствовал свидетелем моих состояний.
«Что же это я рот раскрыл?! — промелькнуло четко в Сознании. — Энергия сильного Солнечного Иня, а я добавляю деструкцию пониманиями и действиями. Сам же объяснял, что энергетический ход назад создает в меридиане Сердца страх, беспокойство, сомнение, неуверенность. Предыдущей группой меридианов является Освежающий Инь. Эта группа — активного наблюдения, поиска и интеллектуального понимания. От группы Солнечного Иня, которой насыщены здесь поля, энергетический ход к Освежающему Иню равнозначен движению к осени после зимы.»
Думал я так, как мне присуще, то есть мгновенно, объемно и во всех вариациях. Для компенсации этих полей я стал переводить энергию с «зимы» на «весну». Стало легко и жизнерадостно. Только теперь я заметил, что дедушка также идет легко, юношеской походкой.
«Естественно защитное поле охраняет это селение, — окончательно понял я и свое состояние и охранную „зону“ селения. — Но почему нет нигде людей? Хотя по всем признакам здесь прикладываются человеческие руки.»
Мы уже подходили к первым домам, когда я услышал сзади мягкие шаги. Дедушка не оборачивался и мне было как-то неловко. Шаги были упругие и на слух объемные. Они стали приближаться ко мне, наконец я почувствовал их ближайшее движение в ногу с моими шагами.
«Шутник», — подумал я, но поскольку дедушка не реагировал, я сделал вид, что меня это не беспокоит. По мере приближения к домам число «шагающих» стало прибавляться. Я не выдержал и непринужденно повернулся к ним. Мое удивление было безгранично, когда я увидел… что никого там нет. Страха не было, так как я был насыщен полем Радостного Яна. Было любопытство, но я взглянул на спокойное лицо дедушки и сдержал себя от вопросов. На первой линии с домами опять резко сменилось поле. Это была Чи, соответствующая группе Радостного Яна. Теперь дома и дворики не казались больше таинственными. Жизнерадостное солнце заливало их радостным светом. Было такое ощущение, что жители где-то там в стороне собрались на светлый праздник и временно оставили свои дома. Дома тихо купались в чистоте и солнечных лучах. Мирно летали… я стал рассматривать, пчелы это такие огромные или осы? Пройдя все селение, кроме цветистых бабочек и пчел я не увидел больше никого, но во двориках росли цветы. Мы вышли за селение. Созерцание и прелесть этого восприятия закончилось. Стало слегка грустно в той приятной печали, когда уходит солнечное лето.
