Они спускались по лестнице, и звуки их шагов становились все тише. Брунетти вернулся на кухню.
Тот эксперт, что был повыше — Брунетти казалось, что его зовут Сантини, но он не был в этом уверен, — посмотрел на него и сказал:
— Ничего интересного не нашли, синьор.
— Вы проверяли его документы? — спросил Брунетти, указывая на лежащие на столе бумажник, смятые купюры и монеты.
Напарник Сантини ответил за него:
— Нет, синьор. Мы думали, вы захотите сделать это сами.
— Здесь есть еще комнаты? — спросил Брунетти.
Сантини указал в противоположную сторону квартиры:
— Только ванная. Он, должно быть, спал на том диване в комнате.
— В ванной что-нибудь обнаружили?
Сантини предоставил право ответа своему напарнику, тот ответил:
— Там, синьор, только обычные для ванной вещи: аспирин, крем для бритья, упаковка одноразовых бритвенных станков — вообще никаких намеков на наркотики.
Брунетти показалось любопытным, что думают эксперты по этому поводу, и он осведомился:
— И что, по-вашему, это значит?
— Я сказал бы, что мальчик не употреблял наркотики, — без малейших колебаний ответил он.
Брунетти взглянул на Сантини, который кивнул в знак согласия со своим приятелем. А второй эксперт продолжал:
— Мы видели много таких детей, и большинство из них были по уши в этом дерьме. У них по всему телу проколы, не только на руках. — Он поднял руку и помахал, словно пытаясь отделаться от воспоминаний о молодых телах, которые ему довелось видеть распростертыми на полу. — У этого мальчика нет свежих следов от уколов.
Брунетти задумался, но его мысли прервал вопрос Сантини:
— Вам еще что-нибудь нужно, синьор?
— Нет, пожалуй. — Брунетти заметил, что они оба уже без масок и запах стал слабее даже здесь, в кухне, где юноша пролежал несколько дней. — Идите попейте кофе. Я еще посмотрю кое-что. — Он глянул на бумажник и купюры. — Потом все закрою и спущусь вниз.
Никто не возражал. Когда криминалисты ушли, Брунетти взял бумажник и подул на него, чтобы удалить следы мелкого серого порошка. Внутри обнаружилось пятьдесят семь тысяч лир. На столе лежали еще две тысячи и семьсот лир мелочью, которые вынули из карманов Марко. В одном из отделений бумажника комиссар нашел Carta d'identita[12] Марко с датой его рождения. Одним движением он собрал все лежащее на столе и сложил в карман своего пиджака. На столе он заметил связку ключей от квартиры. Закрыл ставни и окна, запер дверь и пошел вниз.
Вьянелло стоял рядом с каким-то стариком, наклонившись, чтобы расслышать то, что тот монотонно бубнил. Когда Брунетти подошел поближе, Вьянелло покачал головой:
— Никто ничего не видел. Никто ничего не знает.
13
Вместе с Вьянелло и экспертами-криминалистами Брунетти поехал обратно в квестуру на полицейском катере, радуясь свежему ветру, который, как он надеялся, очистит их от трупного смрада, пропитавшего страшную квартиру. Комиссар знал, что он не успокоится, пока не сбросит с себя всю одежду и не смоет в душе под обжигающими струями воды прилипший к коже запах.
Эксперты забрали с собой в квестуру найденные в квартире Марко орудия смерти. Шансов, конечно, было немного, но все же существовала надежда на то, что на полиэтиленовом пакете, оставленном на кухонном столе, найдется хотя бы какой-то фрагмент отпечатков пальцев того, кто продал юноше наркотики.
Когда они подъехали к квестуре, рулевой не успел достаточно снизить скорость, и катер ударился о причал так сильно, что все стоявшие на палубе покачнулись. Один из экспертов придержал Брунетти за плечи, чтобы тот не упал на ступеньки, ведущие в каюту. Пертиле выключил мотор, выпрыгнул на берег с канатом и придерживал катер, пока его пассажиры перебирались вслед за ним. Комиссар, бросив недовольный взгляд на Пертиле, молча повел своих помощников в квестуру.
Брунетти направился прямиком в маленький кабинет синьорины Элеттры. Когда он вошел, она разговаривала по телефону и, увидев его, подняла руку — попросила подождать. Он чувствовал себя некомфортно, ему казалось, что за ним тянется шлейф ужасного запаха, поэтому он направился к открытому окну и встал рядом с большой вазой с лилиями, чей приторно-сладкий аромат заполонил окружающее пространство — тошнотворный запах, который он всегда терпеть не мог.
Видя, как он озабочен, синьорина Элеттра внимательно посмотрела на комиссара, отвела от уха телефонную трубку и другой рукой помахала в воздухе, изображая, что ее терпение в отношении собеседника уже на исходе. Приложив трубку к уху, она несколько раз пробормотала «да» и вдруг, явно не дослушав, сказала «спасибо», попрощалась и нажала на рычаг.
— Отнять столько времени, для того чтобы объяснить, почему он не может приехать сегодня вечером! — это все, что она предложила Брунетти в качестве объяснения. Не густо, и Брунетти на минутку задумался, кто тот человек, который отказался от свидания с синьориной Элеттрой.
— Тяжелый был выезд? — спросила она, прервав его размышления.
— Очень, — вздохнул Брунетти. — Парнишке было двадцать. Никто не знает, как долго он там пролежал.
— В этакой жаре! — заметила она с сочувствием.
Брунетти кивнул:
— Наркотики. Передозировка.
— Я спрашивала своих знакомых о наркотиках, все говорят одно и то же: в Венеции на них нет спроса — очень маленький рынок. — Она помолчала и прибавила: — И все же рынок достаточно велик, чтобы продать этому мальчику его смерть.
«Как странно слышать, — подумал Брунетти, — что она называет Марко «мальчиком», ведь она ненамного старше его».
— Я должен позвонить его родителям, — сказал Брунетти.
Синьорина Элеттра взглянула на часы, Брунетти — на свои. Подумать только, всего десять минут второго! Смерть лишала смысла реальное время, комиссару казалось, что он провел в той квартире не один день.
— Почему бы вам немного не подождать, синьор? — И, не дав ему возможности задать вопрос, пояснила свою мысль: — Его отец, наверное, скоро придет обедать. Мне кажется, родителям будет легче, если они будут вместе, когда вы сообщите такую страшную новость.
— Да, — согласился он. — Я не подумал об этом. Позвоню позже. — Он понятия не имел, чем заняться, чтобы заполнить промежуток между «теперь» и «позже».
Синьорина Элеттра повернулась к столу и дотронулась до какой-то кнопки на своем компьютере. Послышалось гудение, и экран погас.
— Я подумала, что сейчас мне лучше закончить и пойти пропустить un'ombra перед обедом. Не хотите составить мне компанию, синьор комиссар?
И она улыбнулась своей неслыханной дерзости: она приглашает женатого мужчину, своего начальника, — выпить!
Брунетти же, тронутый такой заботой, произнес:
— Да, с удовольствием, синьорина.
В начале третьего он позвонил. К телефону подошла женщина, и Брунетти попросил позвать к
