выражение лица комиссара свидетельствовало о безотлагательности дела, потому что дежурный покинул свою застекленную каморку и повел Брунетти какими-то закоулками и узкими коридорами. Вскоре они оказались в сестринской комнате отделения неотложной помощи.
Дежурная сестра сначала взглянула на Брунетти удивленно, но Карраро, видимо, предупредил ее, что ждет необычного посетителя. Она встала из-за стола и прошептала:
— Он с доктором Карраро. — И она показала на дверь, ведущую в процедурную. — Там.
Брунетти без стука открыл дверь и вошел. Карраро в белом халате склонился над крупным мужчиной, лежащим на кушетке. Рубашка и свитер пациента были брошены на спинку стула. Карраро стетоскопом прослушивал его сердце, и, поскольку уши доктора были закрыты, он не услышал, как вошел Брунетти. Лишь минуту спустя, по тому, как забилось сердце пациента, доктор понял, что они не одни, и, обернувшись, коротко кивнул комиссару.
Брунетти заметил, что тело лежавшего напряглось, а выражение лица резко изменилось. Он разглядел также воспалившуюся рану на внешней стороне его правого предплечья: овал, а по контуру симметричные отметины, похожие на застежку-молнию.
Брунетти молчал. Человек на кушетке закрыл глаза и расслабился, его руки безвольно лежали по сторонам, он как будто спал. Брунетти отметил, что Карраро надел резиновые перчатки. Завершив прослушивание, Карраро отошел к стеклянному столику, положил на него стетоскоп и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
Брунетти сделал шаг по направлению к кушетке, но предпочел все же остаться на приличном расстоянии: человек выглядел настоящим силачом. Мышцы его груди и плеч были мощными и тугими, как будто он десятилетиями занимался тяжелой физической работой. Брунетти бросились в глаза его громадные руки и странное, отсутствующее выражение лица. Уши у этого великана были очень маленькие, да и голова странной цилиндрической формы казалась на размер или даже два меньше, чем полагалось бы его сильному телу.
— Синьор, — окликнул наконец Брунетти.
Лежащий открыл глаза и посмотрел на комиссара. Взгляд этих темно-карих глаз отчего-то напомнил Брунетти, как настороженно, исподлобья оглядывается вокруг медведь. «Что за дурацкая ассоциация! — одернул себя комиссар. — Очевидно, она выскочила потому, что этот человек такой… такой огромный. Просто гигант».
— Она сказала мне не ходить, — забубнил медведеобразный субъект. — Сказала, что это ловушка. — Он медленно моргнул. — Но я испугался. Люди говорили об этой статье… говорили, от укуса обязательно заболеешь. Ну я и испугался. И пошел.
Он снова надолго закрыл глаза — так надолго, что комиссару показалось, будто этот человек сумел мысленно перенестись куда-то в совершенно другое место, другое пространство и, как водолаз, погрузившийся в морские пучины, предпочитает оставаться в окружении царящей там красоты.
Но вот глаза приоткрылись.
— Она была права. Она всегда права. — С этими словами великан встал. — Не беспокойтесь, — сказал он Брунетти. — Я не причиню вам вреда. Мне нужен доктор, он даст мне лекарство, и потом я пойду с вами. Но сначала я должен получить лекарство.
Брунетти кивнул:
— Хорошо, я позову доктора.
И он направился в сестринскую, где нашел Карраро, беседующего по телефону. Дежурной сестры не было.
Увидев Брунетти, врач положил трубку и повернулся к нему.
— Ну?
Карраро опять был раздражен, однако, как подозревал Брунетти, вовсе не из-за того, что нарушил клятву Гиппократа.
— Пожалуйста, сделайте ему противостолбнячный укол, а потом я доставлю его в квестуру.
— Вы оставляете меня наедине с убийцей и теперь надеетесь, что я вернусь туда и сделаю ему противостолбнячный укол? Вы, должно быть, сошли с ума! — воскликнул Карраро и скрестил перед собой руки в знак категорического отказа.
— Не думаю, что вы чем-то рисковали, Dottore. Как бы то ни было, он может нуждаться в таком уколе из-за укуса. Мне кажется, рана воспалилась.
— Ха, так вы теперь еще и врач?!
— Dottore… — Брунетти сдерживал себя из последних сил. Чтобы не сорваться и не наорать на этого лицемера, он старался глядеть только на его ботинки. — Прошу вас снова надеть перчатки, пойти в соседнюю комнату и сделать вашему пациенту противостолбнячный укол.
— А если я откажусь? — вопросил Карраро с петушиной воинственностью, и Брунетти почувствовал его дыхание, в котором смешались запахи мяты и алкоголя — настоящие пьяницы вполне обходятся таким завтраком.
— Если вы откажетесь, доктор, — заявил Брунетти с ледяным спокойствием, — я втащу вас обратно в процедурную, скажу ему, что вы отказываетесь делать инъекцию, которая вылечит его, и вот тогда оставлю вас с ним наедине.
Карраро побледнел.
«Ага, — обрадовался Брунетти. — Поверил!» Доктор опустил руки и стал что-то бормотать себе под нос, но Брунетти предпочел этих слов не услышать.
Он придержал дверь для Карраро и зашел за ним в процедурную. Гигант сидел теперь на краю кушетки, вытянув длинные ноги и застегивая рубашку на широченной груди.
Карраро, перекосившись от злости и страха, подошел к шкафчику со стеклянными дверцами, стоявшему у противоположной стены процедурной, открыл его и вынул шприц. Наклонился и стал шумно рыться в ворохе медикаментов, которые там хранились, пока не нашел нужную коробочку, вынул из нее маленький стеклянный пузырек с закатанной резиновой пробкой и вернулся к своему столику. Осторожно, чтобы случайно не порвать, врач натянул новую пару резиновых перчаток, открыл упаковку, вынул шприц и набрал раствор.
Человек — рубашка заправлена в брюки, один рукав закатан почти до плеч — отвел руку подальше от доктора и отвернулся, сильно зажмурив глаза, — так дети ждут прививку. С ненужной силой Карраро воткнул иголку и резко нажал на поршень.
— Спасибо, Dottore, — негромко поблагодарил пациент. — Это и есть лечение?
Карраро не ответил, поэтому Брунетти сказал:
— Да, сейчас вам не о чем беспокоиться.
— Я даже ничего не почувствовал. — Он взглянул на Брунетти. — А теперь нам надо идти?
Брунетти кивнул. Гигант посмотрел на след от укола: там показалась капелька крови.
— Думаю, ваш пациент нуждается в перевязке, Dottore, — обратился Брунетти к Карраро, хотя знал, что тот ничего не станет делать.
Доктор стянул перчатки и бросил их в сторону стола, нисколько не заботясь о том, что они упали на пол.
Брунетти осмотрел коробки в шкафчике, нашел пластыри и направился к человеку. Развернув стерильную упаковку, он уже собрался налепить пластырь на ранку, но великан жестом попросил Брунетти остановиться.
— Возможно, я еще не вполне здоров, синьор, поэтому лучше я сам.
Он взял пластырь, неловким движением левой руки приложил его к ранке, опустил рукав и натянул свитер.
У дверей смотрового кабинета гигант остановился и с высоты своего роста посмотрел на Брунетти:
— Вы же понимаете, как было бы ужасно, если бы я заразился, — ужасно для семьи.
Он подтвердил свои слова кивком и отступил в сторону, чтобы дать Брунетти пройти первым. Позади них Карраро с грохотом закрыл дверцу медицинского шкафчика, но казенная мебель оказалась прочной и стекло не разбилось.
В коридоре стояли два офицера в форме, которых Брунетти распорядился прислать в больницу, а у
