После знакомства с суровым Трэвисом Заку трудно было представить, чтобы мужчины в этом семействе были веселыми и смешливыми.
— Расскажи мне про свою мать, — попросил Зак.
Анни просияла.
— Она была такая умная, такая красивая! А как она любила отца — ты себе и представить не можешь!
Зак скептически прищурился, и Анни погрозила ему пальцем.
— Между прочим, папа может быть очень милым и любящим.
— Знаю, знаю. Видно, как он обожает тебя и Мэри.
— Да, правда.
Анни задумалась и немного помрачнела.
— Когда мы с Карлосом поженились, мама была еще жива. Она умерла от редкого заболевания крови. Как жаль, что она не успела увидеть мою Мэри… А правда, Мэри красивая? Лучше нет в целом свете!
— Согласен, лучше Мэри нет, — с гордость, словно говоря о собственном ребенке, подтвердил Зак.
Анни улыбнулась ему.
— Ты действительно не сможешь остаться до возвращения Мэри? Она так расстроится, если не застанет тебя.
Анни вспомнила, как Мэри просидела всю ночь у окна, ожидая, не появится ли на дороге автомобиль Зака. Нет, она не станет рассказывать ему об этом, как и о том, что Мэри выбрала его себе в папы и молила Бога, чтобы ее мечта сбылась. А вдруг он посчитает Анни навязчивой?..
Она проследила за его взглядом. Зак смотрел на карусель, стоявшую на столике и освещенную лучом солнца, проникшим в комнату сквозь шторы. Чувствовалось, что он думает о Мэри и борется между необходимостью вернуться в город и желанием повидать ребенка. Несомненно, Мэри и Зак — родственные души, они так привязались друг к другу.
Для Анни это было очень важно. Она сама могла испытывать самые глубокие чувства к человеку, подарившему ей радость любви, но, если бы он не пришелся Мэри по душе, она не задумываясь порвала бы с ним. Но ее дочь полюбила Зака всем сердцем, доверив ему самые сокровенные свои тайны, а главное — он отнесся к ней с необычайной теплотой и пониманием.
— Нет, я не могу остаться, — сказал наконец Зак. — А что, если я заеду на ферму Коуди после того, как все сделаю в городе, на обратном пути в Остин?
— Неужели ты действительно заедешь к ней? — воскликнула Анни.
— Я отвезу Мэри этот подарок.
Анни вспомнила, как Коуди утром говорил Мэри о Санта-Клаусе и его оленях. Теперь Мэри точно поверит, что Зак и есть сказочный Санта-Клаус. Как она обрадуется! После стольких потрясений — пожар, страшные гремучие змеи — ребенку необходимы положительные эмоции.
— Конечно, Зак, — сказала она. — Мэри будет в восторге: твой приезд, эта чудесная игрушка. Для нее ты просто волшебник.
— А для ее мамы?
— Тоже и даже больше.
Зак взял ее руку и поцеловал запястье.
— Значит, решено — я к ним заеду. Коуди особенно будет рад повидать меня. Точно?
Анни расхохоталась.
— Он будет просто счастлив. Заодно расскажет тебе историю про двух подружек — змей, которых он утром закопал в саду.
— Господи, какой ужас!
— Для вас, горожан, это действительно ужас.
Он прижал ее к себе.
— Я так рада, что ты приехал! — прошептала она, чувствуя, что снова как воск тает в его объятиях.
— Я тоже.
— Тебе сейчас лучше?
— А разве мне было плохо?
— Я имею в виду твой страшный сон. Все прошло?
Зак вспомнил жуткое ощущение загнанного, преследуемого зверя, которое испытал во сне, но теперь оно не вызывало неприятных ощущений — ведь Анни спасла его.
— Почти что прошло. Надо бы заняться с тобой любовью, чтобы окончательно удостовериться.
— Так чего же ты ждешь? — прошептала она, целуя его в губы.
— Уже час дня, — недовольно пробурчал Трэвис Кэйд, глядя в окно.
— Ну и что? — отозвалась Джерт.
— Они еще там.
Он знал, что Джерт понимает, о ком он говорит и почему беспокоится. Но она не проявляла никакого волнения, и это злило его еще больше.
— Если ты проголодался, Трэвис, возьми и приготовь себе что-нибудь сам. Или тебя нужно кормить с ложечки?
— Джерт, ты прекрасно понимаешь, что я не это имею в виду!
Джерт гладила на столе белье. Она отставила утюг и пристально посмотрела на Трэвиса.
— Слушай, успокойся. Будешь ты злиться или нет, все равно ничего не изменишь. Поэтому остынь и не заводи себя.
— Тебе легко говорить! Анни не должна встречаться с этим человеком.
Джерт усмехнулась.
— Ей скоро тридцать лет, она была замужем, у нее есть ребенок. Анни достаточно взрослая и самостоятельная женщина, чтобы самой решать, с кем ей следует встречаться, а с кем — нет.
Тут она заметила, что Трэвис готов вот-вот взорваться, и поспешила привести главный аргумент.
— Неужели, по-твоему, она не заслуживает немного счастья? Что, у нее не может быть своей личной жизни? Или она должна только тобой и заниматься с утра до ночи?
Трэвис тяжело вздохнул, ему не нравилось то, что сказала Джерт, хотя в глубине души он понимал — она права. Только этой женщине невдомек, что Анни его дочь и он хочет защитить свое дитя от посягательств этого коварного человека.
— Я знаю, ты любишь ее, Трэвис, — продолжала Джерт. — Но она сама должна решать, что ей нужно для счастья. Она выбирает, даже если тебе это не нравится. В тебе сейчас взыграли отцовские чувства, но Анни — независимая и сильная женщина. Посмотри, как она ловко управляется со всем этим хозяйством. Так не суйся в ее личную жизнь. Анни умерла бы от стыда за тебя, узнай она, что ты торчишь тут под окнами и наблюдаешь за ней, как за нерадивой девицей.
Джерт принялась энергично водить утюгом по простыне. Трэвис уселся за стол, какое-то время понаблюдал за ней, затем, успокоившись, стал складывать отглаженные носовые платки.
— Вот дьявол! — неожиданно снова вскричал он. — И это моя дорогая девочка, моя Анни! Не могу представить ее рядом с этим пижоном! Он ей вовсе не пара, такой заносчивый и своенравный, ужас!
Джерт подбоченилась и сердито поглядела на Трэвиса.
— Не лезь не в свое дело! — заявила она. — А потом, кто бы говорил о заносчивости! Более своенравного мужика, чем ты, во всей округе не сыщешь!
В это время с улицы раздался звук захлопнувшейся дверцы автомобиля.
Трэвис привстал и глянул в окно.
— Он уезжает, — объявил он.
— Ну и хорошо. Они, наверное, целуются на прощание…
— Да тише ты! — прошипел Трэвис и направился к двери.
