Он снова протянул руку к телефону и остановился. Нет, звонить Лу-Энн сейчас нельзя. Она начнет сердиться по поводу его отсутствия, а ему придется успокаивать ее всякими нежностями, и это притом что Анни в двух шагах от него. Кроме того, на кухне так шумно, что Лу-Энн ни за что не поверит, что он звонит ей из гостиницы. Да и не пристало врать в присутствии Анни.
Вдруг Анни громко вскрикнула, и Зак вскочил на ноги.
— Что случилось? — спросил он, подбежав к ней.
— Я порезала палец, — ответила Анни совершенно спокойно, обматывая палец салфеткой. — Пустяки!
— Покажи! — потребовал Зак.
Он сорвал салфетку и потянул Анни за руку к мойке. Пустив струю холодной воды, он подставил ее палец под кран.
— Подержи так минутку, потом посмотрим, что там, — велел он.
Анни подчинилась без звука. Зак внимательно посмотрел на нее, стараясь понять — не из тех ли она дамочек, что падают в обморок при виде крови? Скорее всего, нет. Тогда он подошел к плите, на которой в сковороде жарились овощи. Может, их надо помешать, чтобы не пригорело? Тут же в кастрюльке кипели нежно-розовые бобы в густом томатном соусе. Зак повернулся к Анни, чтобы узнать, что ему с этим хозяйством делать. Но она стояла к нему спиной, не проявляя никакого беспокойства по поводу брошенного без присмотра ужина.
В приготовлении пищи Зак вообще ничего не смыслил, так как всегда пользовался только микроволновой печью для разогрева готовой еды. Поэтому лучше ему ничего не трогать на плите, чтобы не испортить. Кулинария — дело женское, а вот врачевание — мужское. Следует попробовать полечить Анни. Ей, наверное, это больше понравится. Зак решительно выключил конфорки и подошел к Анни.
— Как палец? — поинтересовался он деловито.
— Отлично.
Но голос ее прозвучал как-то слишком тихо. Зак осторожно взял ее руку и внимательно осмотрел палец. Рана была небольшая, но глубокая. Кровь еще не перестала идти, и Зак снова подставил ее палец под струю холодной воды.
— Через минуту пройдет, — успокоил он Анни.
— Да со мной все в порядке, — сказала она спокойно. — Нечего создавать из такой ерунды проблему.
Зак только усмехнулся и усадил ее на стул возле мойки. Может, она раньше и переносила спокойно всякие травмы, но в этот раз он чувствовал, что ее пробирает дрожь. Она явно побледнела и напряженно смотрела в одну точку. Наверное, старается не показать виду, что ей больно, подумал Зак. Он погладил ее по спине, желая утешить. Прикосновение к ее телу оживило задремавшие было желания, но Анни быстро отрезвила его: передернула плечами, стараясь сбросить его руку.
— Пожалуйста, отойди, — сказала она. — Я справлюсь сама.
Анни действительно не очень беспокоилась о своей травме. Жизнь на ферме сопряжена со многими трудностями, и простой порез — чепуха по сравнению с тем, что может случиться. Но сейчас ей явно было не по себе, и она решила, что это из-за духоты. А кроме того, присутствие сочувствующего человека всегда расслабляет, особенно если он — небезразличный ей мужчина. Когда он дотрагивался до нее, проводил своей крепкой, теплой ладонью по спине, у нее дух захватывало. Но Анни пыталась избавиться от ненужных ей сейчас эмоций, а мыслей, которые могли появиться вслед за ними, вообще не допускала.
Поэтому больше всего на свете она хотела, чтобы он оставил ее в покое. До сих пор она не могла понять, что его остановило тогда у бунгало, когда она была готова отдаться ему. А какая сила повлекла ее саму в объятия незнакомого мужчины? И что она ожидала от него в тот момент? Как могло прийти ей в голову, что Зак после ее жестокого отказа на его деловое предложение решит заняться с ней любовью? Все из-за того, что у нее давно не было мужчины, решила Анни, но легче ей не стало. Наоборот, ее охватило чувство стыда.
— У меня все нормально, — объявила она, решительно поднимаясь со стула. — Пойду к себе, перевяжу палец.
Не оборачиваясь, чтобы Зак не смог увидеть выражения ее лица, Анни поспешила в спальню. Трясущимися руками достала бинт из аптечки и стала заматывать палец. Кровотечение уже практически остановилось, и наложить повязку не составляло труда, но у нее ничего не получалось. Она несколько раз начинала все снова, уговаривая себя успокоиться и выбросить всякие глупости из головы.
— Мама, ты поранилась? — раздался голос дочки.
Мэри прибежала за ней в спальню и испуганно наблюдала за матерью. Анни улыбнулась ей, но девочка не отреагировала на ее улыбку. Мэри стала слишком серьезной, совсем непохожей на своих беззаботных и веселых одноклассников. Учительница рассказывала, что Мэри часто стоит в сторонке и наблюдает, как играют другие дети, хотя ее всегда зовут в игру. По словам учительницы, девочка предпочитала гулять одна, собирая листья и цветы, или находила всяких жучков и, зажав их в кулачке, шептала им что-то. Но она всегда искала одиночества.
Анни очень беспокоилась, потому что причиной изменения характера девочки несомненно была смерть отца два года назад. Мэри прежде была такой веселой, жизнерадостной, игривой! Она обожала наряжаться в платьица, которые Анни сама ей шила, и кокетливо крутилась перед зеркалом, подбирая бантики для косичек под цвет наряда. Теперь у нее всегда были печальные глаза, и Анни с тревогой наблюдала за ней и ждала, когда же вернется ее детская беззаботность.
— У меня все в порядке, милая, — сказала Анни дочке. — Смотри, просто маленькая ранка.
Она сняла повязку, чтобы показать Мэри, насколько несерьезна ее рана, надеясь, что это успокоит девочку. На пальце появилась крошечная капля крови. Мэри вскрикнула и в ужасе посмотрела на мать.
— Останови, останови кровь! — закричала она и начала громко плакать.
— Перестань, дорогая, смотри — уже все! Мэри! — И Анни протянула к ней руки.
Девочка зарыдала во весь голос и оттолкнула Анни. Показывая на повязку, свисающую с пальца, она кричала:
— Убери это! Останови кровь!
— Хорошо, хорошо! — приговаривала Анни, стараясь сохранять спокойствие.
Реакция Мэри напугала ее, и Анни стала наматывать бинт обратно на палец, но это не успокоило девочку, а наоборот — она испугалась еще больше и бросилась вон из спальни, рыдая на весь дом.
— Эй, погоди! Что случилось, детка? — раздался вдруг голос Зака.
Он еще что-то сказал девочке, но Анни не расслышала, а через минуту истерика Мэри прекратилась и она затихла. Тут и появился Зак с всхлипывающей Мэри на руках.
— Мама умрет, — пробормотала Мэри, вытирая кулачком глаза.
— Что? — ужаснулась Анни и ошалело уставилась на девочку. — Я не собираюсь умирать!
Она бросилась к ребенку и попробовала забрать ее из рук Зака, но Мэри упиралась и не хотела к ней идти.
Анни сердито взглянула на Зака, тот пожал плечами и показал, что не задерживает девочку, она сама не хочет. Все равно Анни злилась, что он вмешивается в их дела. Стараясь не глядеть ему в глаза, она подошла еще ближе и потрепала дочку по щеке. Потом нежно убрала с ее лба прядь волос и сказала ласково:
— Мама жива и здорова, милая. Почему ты не хочешь идти ко мне на ручки?
Мэри спрятала лицо на груди Зака и снова начала плакать. Он погладил ее по спинке и стал что-то шептать на ухо. Девочка слушала и кивала, не поднимая головы. Тогда Зак подошел к кровати Анни и уселся на нее, посадив Мэри к себе на колени. Потом строго посмотрел на удивленную Анни и буквально приказал ей:
— Иди сюда, Анни! — И добавил помягче: — Пожалуйста!
Мэри выжидающе смотрела на мать, и в ее глазах была такая надежда, что Анни не посмела ему перечить, но про себя решила при случае высказать Закери Райесу все, что она думает по поводу его поведения в ее доме. Сейчас же она только молча приблизилась к Заку и стала прямо перед ним с Мэри.
— Садись, — сказал Зак и похлопал рукой по кровати.
