теперь, если бы возникла такая необходимость?
В углу камеры Рэнсом увидел яму, которая служила для заключенных туалетом. Рядом с ней находилась ржавая раковина. Он с любопытством посмотрел на Мадлен и подумал, позволят ли ей ее хорошие манеры справлять нужду в его присутствии. Что касается его самого, то у него в этом отношении комплексов не было – о чем он и сообщил ей немедленно.
– Ты прямо сейчас хочешь? – растерялась Мадлен.
– А-га, – как ни в чем не бывало ответил Рэнсом. – Простите меня, миледи, но я живой человек.
Подойдя к «туалету» и расстегнув брюки, Рэнсом оглянулся через плечо и увидел, что Мадлен из приличия отвернулась. Окончив справлять нужду, он снова сел на койку рядом с ней.
– Хотел бы я знать, где мы находимся, – вздохнул он.
– Мне кажется, это штаб местной армии в южном конце поселка.
– А что ты еще запомнила, пока меня сюда тащили?
– Боюсь, не слишком много.
Однако это оказалось не так: она запомнила довольно многое из того, что было вокруг. Рэнсом понял это сразу, как только начал ей задавать вопросы. Так, выяснилось, что они находятся в самом центре военной части в Дорагве. Вряд ли им удалось бы бежать отсюда, не привлекая к себе внимания. У Рэнсома в который раз мурашки поползли по коже при мысли, насколько же беззащитной была бы Мадлен без него. Нет, ему непременно надо увести ее отсюда! Но как? Он должен собраться и непременно найти выход.
– Это моя вина, – выпалила внезапно Мадлен.
– Почему? – удивился Рэнсом.
– Я не должна была никуда выходить утром, пока ты спал. Эти солдаты увидели меня и запомнили, что у меня много денег. А если бы я осталась в гостинице, если бы не рассказала им, что нас пригласил сам Веракрус, тогда бы ничего плохого и не произошло, Рэнсом. Они даже и не узнали бы о нашем существовании. И тебя бы не избили так зверски.
– Бесполезные рассуждения, Мэдди, – прервал он ее. – Если бы мы ехали не на президентской машине, а на той, которую ты заказала в агентстве, если бы Мигель не бросил нас, если бы не произошло этого дурацкого государственного переворота… Что толку в этих «если бы»!
– Нет, все было бы нормально, – упорствовала Мадлен. – Конечно, если бы я отдала им тогда деньги… Господи, ну почему я этого не сделала!
Рэнсом взял ее за руку, пытаясь успокоить:
– С твоей стороны этот отказ был естественной реакцией человека, выросшего на Западе: почему мы должны показывать, да еще и отдавать, кому-то наши деньги?
– А ты сам на моем месте как поступил бы? Наверняка повел бы себя поумнее.
– Не думаю, чтобы ты вела себя совсем уж глупо…
– Нет, не спорь! С моей стороны это была самая настоящая глупость.
– Ладно, хватит, – одернул ее Рэнсом. – Надо наконец взять себя в руки, успокоиться. Нет никакого толку сидеть здесь и предаваться самоуничижению. Надо найти какой-то выход…
– Я… – Мадлен замолчала, будто впервые осознав весь ужас и безвыходность ситуации, в которой они оказались. – Прости меня. От самокритики сейчас пользы мало.
Рэнсом восхищался решительностью и твердостью Мадлен.
– Ты совершенно естественно поступила, упомянув Веракруса. Кто же мог знать, что он уже не у власти?
– Господи, встреча с Эскалантом! – внезапно воскликнула Мадлен.
– Что? – не понял Рэнсом.
– Когда я звонила во дворец сегодня утром, мне сказали, что Веракрус поехал на встречу с Эскалантом. Встреча проходила в штабе сегуридоров.
– Тогда понятно, – протянул Рэнсом. – Эскалант подстроил для него ловушку, а для начала выманил из дворца.
– Ведь ты сделал невозможным для него убийство президента во дворце. – Пораженная собственной догадкой, Мадлен спросила: – Думаешь, Эскалант знал, что Веракрус хочет от него избавиться? Отстранить от власти, я имею в виду…
– Ну, даже мы с тобой знали. Но даже если бы Эскалант об этом и не слышал, он ненавидел Веракруса и рано или поздно попытался бы вырвать власть у него из рук.
– Почему ты так думаешь?
– Капитан Морена. Сама посуди – ведь армия должна быть на стороне президента, не поддерживать какого-то Эскаланта. А здесь все наоборот. Военные знают, что Эскалант уже пришел к власти, хотя официально об этом объявят только завтра. Эскалант заранее заручился поддержкой армейских офицеров.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво произнесла Мадлен. Рассуждения Рэнсома объясняли довольно многое. – А что они с нами-то собираются делать?
– Не знаю, – честно ответил Рэнсом. И, внимательно осмотрев камеру, добавил: – Эта комната слишком мала для двух узников. Она явно предназначена только для одного.
– И что же?
– Для нас это только временное пристанище, здесь нас долго держать не собираются. – Он вздрогнул, дотронувшись рукой до огромной шишки на лбу. – Скорее всего капитан Морена арестовал нас только для того, чтобы подлизаться к Эскаланту. Поэтому, наверное, теперь постарается как можно быстрее сообщить Эскаланту… О черт!… – осекся Рэнсом.
Мадлен удивленно посмотрела на него, и Рэнсом признался:
– Эскалант ненавидит меня, Мэдди.
– Знаю, – печально улыбнулась она.
Рэнсом быстро вскочил на ноги:
– Нам необходимо бежать!
– Послушай, но мы ведь американцы, – возразила Мадлен. – Не посмеет же этот Эскалант…
– Господи, Мэдди, как ты не понимаешь! Он прикажет сегуридорам расстрелять нас, а потом преспокойно заявит на все запросы из посольства, что мы пропали без вести в этой неразберихе. Нет, Мадлен, надо бежать! На милость и сострадание Эскаланта рассчитывать нечего.
– Разве мы сумеем выбраться отсюда?
Не отвечая на ее вопрос, Рэнсом встал на стул и, схватившись руками за решетку окна, попытался выглянуть наружу.
– Окном не воспользуешься, даже если бы и удалось незаметно сломать решетки. Снаружи стоит военный караул. Думаю, дежурят круглосуточно.
– А как насчет… – Мадлен замолчала, услышав, как кто-то отпирает дверь их камеры.
Рэнсом посадил Мадлен на стул, а сам встал впереди нее. Дверь открыл новый солдат – крупный, с жестоким выражением лица. Его звали Альварес – так назвал его Морена, вошедший сразу вслед за ним. Его сопровождали двое сегуридоров. Морена рассказал сегуридорам, кто были новые пленники и при каких обстоятельствах их задержали.
Один из сегуридоров, очень молодой и симпатичный, четко приказал Морене, когда тот замолчал, чтобы завтра утром пленников перевезли в главный штаб армии Эскаланта. От Морены и охранников требовалось полное молчание, с пленниками надо обращаться хорошо, чтобы, не дай Бог, с ними чего не случилось до завтрашнего утра, – таковы инструкции самого Эскаланта. Морена едва ли не побожился, что в точности исполнит все распоряжения генерала.
Наконец сегуридоры вышли из камеры. Слышно было, как они давали указания охранникам снаружи. Морена, повернувшись к Рэнсому и Мадлен, злорадно усмехнулся и сообщил, что его превосходительство генерал армии Эскалант лично выразил удовлетворение, узнав о том, что двое американцев задержаны в Дорагве. Внимательно поглядев на Рэнсома, он спросил:
– Что же ты такое натворил, дружище, что Эскалант присылает за тобой особый эскорт?
– Сделал невозможным для него убийство президента Веракруса, – честно признался Рэнсом.
– Ну что ж, сам виноват. Надо было думать, на чьей стороне играть.
Оставив его замечание без комментариев, Рэнсом покосился на щиколотку Морены, на которой теперь
