яркое, нападала на шведский стол.
— Коль, а Коль, — женщина внимательно посмотрела ему в глаза, — я ведь у той спросила: вы, говорю, жена Николая? А она ответила «да».
— Если ты к нему на ночь напрашиваешься, так он уже занят, — выручил подоспевший с дымящейся миской в руках Андрей.
— Что это у тебя? — засовывая нос прямо в горячую жидкость, тут же позабыла об интригах Наташка.
— У меня суп-пюре из шампиньонов, — втягивая аромат ноздрями, изобразил полное удовольствие Андрей. — Беги, кончается. Там очередь за ним.
Наталью сдуло, как ветром.
— Где это она ее видела? — покачал головой Андрей.
— С кем? — нахмурился Николай.
7
— Скоро я жужжать буду, — ворчал толстый мужчина, неодобрительно наблюдая, как жена составляет в корзинку баночки с разными сортами меда.
— Дорогой, греческий мед очень полезен для сердца.
— Мадам, нет ничего полезнее греческой «Метаксы», — бросил на ходу загорелый парень, сочувственно подмигнув толстяку.
В магазине беспошлинной торговли греческого аэропорта стояла предотлетная суета. Улетающие пассажиры запасались алкоголем, пассажирки сладостями и косметикой.
Николай хмуро поглядывал по сторонам. Зойка не отозвалась и не позвонила. Записка с «прости» жгла карман. Зойкины документы мирно покоились в портмоне у Николая.
— Брось переживать, — успокаивал друга Андрей. — Никуда она не денется, прибежит, как миленькая.
Вдруг сквозь иностранный говор объявлений по радио Николай расслышал свою фамилию и даже покраснел от неожиданности.
— Ну вот, видишь, нашлась твоя красавица. Я же говорил… — прищелкнул языком довольный за друга Андрюша.
Николай и сам догадался, что это его наверняка разыскивает Зойка.
— Вспомнила-таки, что сегодня улетаем, и примчалась.
Друзья подошли к стойке паспортного контроля.
— Паспорт вашей жены у вас? — Рядом с пограничником, к удивлению Николая, стояла женщина в голубой одежде медика с красным крестом на шапочке. Предчувствуя очередную неприятность, Николай поспешил достать документы Зойки.
— Что-нибудь случилось с женой? — с трудом подбирая английские слова, Николай встревоженно заглядывал врачихе в глаза. От нехорошего предчувствия красный крест на шапочке медленно поплыл. Все звуки аэропорта куда-то исчезли.
— Наоборот, мы ее подлечили, — отозвалась та. Ее бодрый голос возвращал ему душевное равновесие. — Отдаем вам в лучшем виде. — И, обернувшись куда-то за спину, приказала: — Пожалуйста, пропустите!
Толпа пассажиров расступилась.
Николай расслышал звук пограничного штемпеля, увидел подбадривающую улыбку усатого пограничника-грека, открывшийся шлагбаум и… неожиданно, словно ракета, несущуюся прямо на него больничную каталку. Безмятежно спящее лицо бывшей утопленницы было спокойно и ничуть не походило на фотографию в паспорте Зойки.
— Принимайте! — торжественно, будто передавая какой-то символ, бросила врачиха, но, увидев опрокинутые физиономии друзей, поспешила успокоить: — Мы сделали больной усыпляющий укол и договорились с бортом. Вашей жене предоставят место в первом классе. Всю дорогу она будет спать. В Москве о ней позаботятся. Старшая бортпроводница уже позвонила в медпункт Шереметьева-2.
Андрей оторопело уставился на Николая. На невозмутимом лице друга читалась растерянность.
8
— Здравствуйте, — раздался чужой голос в трубке.
— Здрасьте, — вежливо отозвался Стасик.
— Мог бы я поговорить с Николаем?
Мужской голос назвал фамилию отчима.
— А это кто?
Мужик напоминал по голосу школьного математика Стасика. После того как мама не вернулась с Николаем из отпуска, Стасик стал хуже учиться. Ему все это очень не нравилось. Скучновато без мамы, по правде сказать, он и Николая жалел, тот места себе не находил. Его доконала история с иностранной девчонкой, которую ему навязали в аэропорту. Они с бабушкой тщательно от Стасика все скрывали, шептались, чтобы он не слышал. Но Стасик не маленький, все соображает. Бабушка уважала Николая, сочувствовала, что он впаковался во все это. Дедушка вообще слышать о маме не хотел, а бабушка уговаривала его, что дочь есть дочь, хоть и блудная, и уверяла, что она побесится и вернется. Мама два раза звонила и разговаривала только с ним, со Стасиком, спрашивала, как там у них с бабушкой дела, а про Николая ни слова. Стасик старался не думать, что у них произошло, но дядю Колю он не оставит. Сегодня суббота, и он приехал специально, чтобы провести с ним вечер.
Представившись по полной форме звонившему, Стасик солидно поинтересовался, чем мог бы быть полезен голосу, похожему на математика.
— Зоя Викторовна кем вам приходится?
— Мама, — встревожился мальчик, — что-нибудь случилось?
— Нет-нет, все в порядке, — успокоил его голос. — А вы не скажете, кто она по профессии?
— Преподаватель английского языка, — с гордостью отрапортовал Стасик. — В частной гимназии работает.
Он хотел рассказать человеку, который звонил, что мама совсем недавно туда устроилась и пока работает на продленке с малышней, к урокам приступить должна была с осени, потому как в гимназии очень строгие порядки, но по-английски она говорит хорошо, даже стажировку в Англии три месяца проходила. Про Англию Стасик, правда, успел сказать звонившему человеку. Тот, обрадовавшись, заторопился и просил передать Николаю, чтобы он с ним связался.
— А с мамой твоей все в порядке. — Голос позвонившего повеселел.
— Вы кто? — хотел поподробнее расспросить Стасик, но в трубке раздались гудки.
Вернувшемуся домой Николаю сообщение о звонке явно не понравилось. Он озадаченно посмотрел на Стасика.
— Дядь Коль, ты что-нибудь понимаешь? — по-взрослому задал вопрос Стасик.
— Еще не совсем, — в задумчивости протянул отчим, — вот позвоню и выясню.
— Вас просил приехать лечащий врач вашей жены, — ответили Николаю по оставленному телефону. И Николаю стало муторно от всей этой неразберихи с больной девчонкой, пребывающей в больнице по паспорту Зойки. От того, что сама Зойка сбежала без документов неизвестно с кем и почему, от того, что он с Андреем и ее родителями скрывают это от всех. Невеселые думы роились в голове, пока он крутил баранку, направляясь в больницу, не желая подпускать мысль о самом страшном: что будет, если девчонка умрет?..
Когда он зашел в ординаторскую и представился, там воцарилось молчание.
