— Даже икру?
— А ты как думала? Не гвоздями же главный герой свою девушку угощать будет? Так куда решаешь? У дедушки Романа большие связи.
— Почему у дедушки? — не поняла Василиса.
— Ромчик — Дон Жуан и наш дедушка…
— Ты его внучка? — Василиса с недоверием посмотрела на девушку. Ей было столько же лет, сколько Василисе. А Роману? Она так в него влюбилась, что не представляла возраст великого артиста. Только припомнила, что смотрела фильмы с его участием, когда была еще ребенком.
— Нет. У него, конечно, есть внучка, но не я! Он всех своих девочек внучками называет.
— Ты тоже его девочка?
— Была, — махнула Леля.
— Была? — снова не поняла Василиса.
— Да он ничего не может, наш Ромчик старенький стал, пьет много. Так, побаловаться…
— Что ты такое говоришь? Он меня полюбил по-настоящему. Я беременна.
— Случайно, — Леля пожала плечами, — кровь взыграла, ты новенькая, свеженькая и красивая. Ишь, глазища и вправду, как у василька, синие. А может, это вообще не он? А? У тебя кто-нибудь до него был?
Василиса кивнула:
— Федор, учитель немецкого.
— Видишь, а ты на дедушку грешишь, — усовестила Леля новую знакомую.
— Так я с Федором только целовалась.
— Значит, этот старый козел еще и первый у тебя?
— Да.
— А ты ему сказала?
— Нет, — удивилась Василиса, — а надо было? — И, не дождавшись ответа, добавила: — А разве может быть иначе, если влюбилась?
— Ой, какая же ты дурочка! Совсем провинциалка.
Василиса заплакала. Леля обняла ее за плечи:
— Не расстраивайся, беру тебя на воспитание. Всем помогу. Ромчик деньги даст. Он порядочный мужик, добрый, так просто не бросит.
— Зачем деньги?
— Ты же беременна, у тебя ни прописки, ни направления на аборт. У нас в Москве с этим строго!
— Знаю. Я ничего такого делать не собираюсь.
— У него есть знакомая акушерка, — не обращая внимания на лепет Василисы, продолжила по- деловому помреж. — Она на дому тебе чистку сделает. Освободишься, пойдешь в манекенщицы. У Ромы там свои люди.
— Где?
— На Кузнецком мосту в Доме моделей, знаешь, что это такое? Шмотки модные будешь демонстрировать, шляпки. С таким ростом только туда. Знаешь, какие там красивые девушки? Известные. Их в журнале мод печатают. Тебя там научат носить вещи, ходить по подиуму.
— Я и так умею.
— Ага, вразвалку, как лесоруб.
Василиса вспомнила свою маму Мадлен, ее грациозную походку.
— Любовника заведешь. Он тебе дорогие подарки будет делать. Все манекенщицы заводят любовников.
— А артисты? Леля промолчала.
— Ты про подарки говорила.
— Да.
— Какие дарят подарки?
— Конфеты в больших коробках, — воодушевленно начала перечислять Леля. — В витринах магазинов видела? Вку-сны-е! Из шоколада. Наверное, ты таких еще и не пробовала?
— Нет, и не пробовала, и не видела. Я еще по Москве не гуляла. Он меня сразу к тебе привез.
— Вот избавишься от этого, — Леля показала на живот Василисы, — мы с тобой по Москве походим. Пройдемся по магазинам. Духи «Белая сирень» в огромной коробке увидишь. Или, к примеру, — Леля мечтательно закрыла глаза, — «Голубой ларец»! Я тебе сейчас покажу. — Леля притащила красивую коробку, изнутри обитую белым шелком. В ней лежали две пустые бутылочки.
— Понюхай.
— Вкусный запах. Я только «Красную Москву» знаю.
— Тоже хорошие. А я «Лель» люблю. Тонкий аромат. Эту, — девушка нежно погладила коробку, — мне один настоящий мужчина подарил. А Ромчик, ну какой он муж? Даже его жена Маровская серьезно к нему не относится. У нее любовник, знаешь, кто был? Алонов.
— Маровская — жена Романа?
— А ты, дурочка, не знала?
Василиса вспомнила музыкальные фильмы, в которых воздушная голубоглазая Маровская пела, танцевала, а потом кавалеры в смокингах выносили ее, как пушинку, на руках в блестящем купальнике на сцену.
— Да ведь она такая, такая… — Василиса не могла подобрать слов.
— Была.
— А теперь?
— Теперь она уже старая и больная.
— Не может быть! — Василисе казалось, что артисты не стареют, что они бессмертны.
— Он ведь тоже не первой свежести. Лет пять назад, когда я с ним познакомилась, был ничего еще. Только большой бабник.
Василиса смотрела на Лельку широко раскрытыми глазами, ничего не понимая. Роман, который оказался первым мужчиной в ее жизни, говорил ласковые красивые слова о том, что впервые встретил девушку своей мечты, оказался женатым да еще бабником!
— У вас там, откуда ты приехала, все такие? — Лелька покрутила около виска пальцем. — Да он, пока мог, переспал со всеми женщинами Москвы и Московской области. А теперь… они жалеют его. Вот и я тоже.
— А если ты все знала, зачем ты с ним?.. — У Василисы слова застревали в горле. — Зачем он меня к тебе привез?
— Я в отдельном доме живу. Таких в Москве еще полно. Собственный, деревянный. Соседей нет. Никто ничего не увидит.
— А он в каменном, в большом, с лифтом?
— И с лифтером. Там только актеры знаменитые живут.
— Возле Кремля?
— Конечно!
— У моей мамы тоже в Москве свой дом был. Большой. И склеп фамильный. — Василиса, вспомнив о маме, расстроилась.
— Вы из буржуев?
Девушка не ответила.
— Никому не болтай. Буржуев никто не любит. Донос состряпают — и опять в свою Тмутаракань тю- тю!
— Я и не болтаю.
— Ты ведь комсомолка?
— Конечно.
— Вот и ладненько. Сегодня ложись спать, а завтра поведу тебя к акушерке. У тебя сколько недель?
— Целый месяц, а может быть, и больше.
