никогда не была. Но в школе, на физре, по канату забиралась и спускалась шустро. Здесь, правда, совсем другое дело. Выбора все равно не оставалось. Труба выглядела не старой обшарпанной, как у нее в доме, а вроде новенькой. Ухватившись за нее, Лялька перелезла через балкон. Холод металла, который Ляльке пришлось обнять руками и ногами, охлаждал горевшее нутро. Все-таки труба прогибалась под тяжестью ее тела, немного раскачиваясь. Возможно, ей это просто казалось от страха. К удивлению, путь вниз был недолгим. Исцарапанными в кровь ногами девушка ступила на землю.
«Все, блин, сейчас я им устрою», — зло подумала Лялька и тут же растерянно остановилась. Куда бежать в таком жутком виде? К Виталию? Рассказывать, как ее изнасиловали, потому что согласилась пойти сама?
Оглядываясь в сумерках осеннего утра, она миновала ограду особняка и, пройдя по двору, дернула дверь старого дома. Дверь открылась, и Лялька оказалась в полутьме разрисованного убогого подъезда. В такой ранний час жители еще спали. Лялька, озираясь, поднялась на один пролет и увидела стоявшего у окна человека. Он курил, глядя на темную, не проснувшуюся улицу, и аккуратно стряхивал пепел в баночку из-под майонеза.
В свете тусклой лампочки ей бросилась в глаза крупная надпись на спине его майки: «Не стреляйте в журналиста!»
Лялька кашлянула, человек спокойно обернулся. Это был парень лет двадцати пяти, с шапкой густых волос.
— Привет, — пробормотала Лялька, стараясь прикрыть руками почти голую грудь.
— И тебе тоже, — удивленно рассматривая растрепанную девушку, протянул парень. — Ты откуда?
— От верблюда.
— А мне кажется, от медведя, — пошутил он.
— Ты действительно журналист или чужую напялил? — поинтересовалась она.
— Положим действительно, тогда что?
— Поможешь мне?
— Смотря в чем?
— Ну, куртку какую-нибудь дай и…
— Денег? — с иронией произнес парень.
— Только на метро.
— Пойдем. — Парень решительно загасил окурок.
Лялька замотала головой.
— Сюда вынеси.
— Чего ты боишься? Меня Геной звать. — Парень протянул ей руку. — А тебя?
— Не важно, — не желая больше врать, бросила Лялька.
— Может, кофе хочешь выпить на дорожку?
— Уже раз попила, — огрызнулась Лялька, но, проглотив горькую слюну, почувствовала дикое желание выпить чего-нибудь горячего и жалобно попросила:
— Вынеси, пожалуйста…
— Да поднимись ты, — вновь услышала она его голос, но упрямо промолчала.
Гена спустился с кружкой черного кофе и расческой, куртку он набросил себе на плечи.
— На. — Он протянул ей керамическую кружку. — Потом здесь оставишь. Мне надо на работу бежать. Может, тебе еще что-нибудь нужно?
Лялька сделала глоток горячего кофе и вдруг неожиданно для самой себя разрыдалась. Она так долго старалась держаться, что сейчас нервы сдали.
Собравшийся было уходить парень обнял ее за плечи и растерянно проговорил:
— Ну что ты, успокойся. Всякое бывает.
От таких сочувственных слов Ляльке стало еще хуже, и она зарыдала громче, плечи у нее содрогались от плача. Гена еще крепче прижал ее к себе. Он был коренастый, крепкий, невысокого роста. Лялька чувствовала его тугие мышцы.
— Хочешь, я набью ему морду? — не сомневаясь, что ее обидел мужчина, предложил Гена.
Он заставил ее выпить весь кофе, а потом, подняв, как пушинку, усадил на подоконник, закутав в свою куртку.
— Расскажи, тебе легче будет.
Лялька как на духу разом выпалила ему обо всем: как за сестру себя выдавала, как Виталия, что против Генкиного дома живет, обманула и как ее два подонка всю ночь мучили, вымогая сведения о фирме «Бебилюкс».
— Причесывайся, поехали, — строго объявил после ее рассказа журналист.
— Куда? Не хочу! — запротестовала она.
— Дурочка, ты что, не понимаешь, они тебя теперь в покое не оставят! Сама же говоришь, на камеру снимали, фотографировали. На память, думаешь, о встрече с тобой?
— А куда поедем?
— К нам в редакцию, — твердо произнес он, но, передумав, замотал головой. — Нет, сначала в клинику.
— Это еще зачем? — Лялька испуганно вытаращила глаза.
— Экспертиза нужна. Для официального обвинения.
— Какая еще экспертиза?
— Ну, медицинская, — смущаясь, Генка стал объяснять, что следы спермы остались во влагалище у Ляльки. Прошло совсем мало времени.
— Не поеду, — заупрямилась Лялька.
— Что ты как ребенок! Даже четырнадцатилетние соглашаются, чтобы гадов наказать, а ты взрослая совсем. Стесняться нечего! Я тебе это как мужчина и как журналист заявляю.
— Ладно, — поддалась Лялька.
В клинике в такой ранний час почти никого не было.
— Вам к кому?
Генка пихнул Ляльку в бок.
— К гинекологу.
— Вы вдвоем? — поинтересовалась старуха-регистраторша и забормотала себе под нос:
— Сейчас моду развели: как рожать, так вдвоем ходят.
— Вдвоем, вдвоем, — подтвердил Генка.
— Пойдемте. — Регистраторша, заполнив карточку, провела их к кабинету.
— Вы тут посидите, — строго остановила она Генку, рвавшегося войти первым.
— Я первым хочу поговорить с врачом, — твердо возразил журналист и без церемоний влетел в кабинет.
Выйдя, он кивнул Ляльке:
— Тебе объяснять ничего не придется, заходи.
Врач с любопытством посмотрела на Лялькин наряд.
— Берите салфетку и ложитесь, — натягивая резиновую перчатку, изрекла она.
— Где взять? — Лялька обвела кабинет глазами.
— С собой не принесли?
— Может, и инструмент для осмотра тоже с собой приносить?
— Может, — улыбнувшись, не рассердилась врач. — Что вы ко мне с этим? Нам тоже не нравится. Тогда хоть трусики под себя подложите.
Лялька подложила под себя разорванную юбку. «Объяснять, что трусов тоже нет?» — подумала она.
— Может, вам успокоительного вколоть?
Лялька покачала головой.
— Как хотите. За результатом пусть муж через недельку придет.
