генеральское звание. Горбачевско-ельцинское время застало его на посту командира дивизии дальней авиации, дислоцированной в гор. Тарту (Эстония). Он воочию наблюдал за разгулом националистических антирусских страстей в Прибалтике, видел беспомощность центральной власти СССР, а потом России, и у него зародилась мысль о выходе Чечни из РФ. Летом 1990 г. он подал в отставку, приехал в Грозный, где возглавил крайне радикальное крыло националистов. В то время Чечня еще не была поражена стопроцентно грибком воинствующего шовинизма, в республике были достаточно сильны здоровые силы, стоявшие на позициях союза с Россией. Они группировались вокруг Верховного Совета ЧИАР. В течение мая августа 1991 г. маховик националистических страстей активно раскручивался Д. Дудаевым, из произвольно выбранных и приглашенных делегатов был созван Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), объявивший 'узурпаторами' руководителей Верховного Совета республики, а сам Верховный Совет лишенным всех властных полномочий. Была провозглашена 'Чеченская республика Нохчи-Чо', естественно, независимая ни от кого. На лозунгах в то время писали: 'Ичкерия субъект Аллаха'. По существу тогда оформился государственный переворот. События, связанные с ГКЧП в Москве, были использованы Дудаевым лишь для окончательного оправдания совершенного им переворота и легитимизации своей власти. К этому времени он уже стал диктатором Чечни, занимая пост председателя исполкома ОКЧН.
Начался довольно длительный период захвата дудаевцами всех административных ресурсов, еще находившихся в руках федеральной власти. Например, 3 сентября 1991 г. захвачены здание телецентра, Дом радио и Дом политпросвещения. Через пять дней, когда стало ясно, что Москве не до них, отряды вооруженных сторонников Дудаева захватили аэропорт, главную теплоэлектростанцию. Москва еще надеялась, что ей удастся сдержать разрастание националистического пожара. В Чечню зачастил Г. Бурбулис, который пытался наладить какое-то взаимопонимание между остатками разогнанного Верховного Совета, консолидировавшимися под названием Временного Высшего Совета, и Д. Дудаевым. Верховный Совет РСФСР даже принял постановление о том, что он признает единственной законной властью в Чеченской республике именно Временный Высший совет, но на все эти резолюции Дудаев давно не обращал внимания, как и на приезды Бурбулиса. Он делал свое дело, исходя из вечного правила: 'Сила рождает власть и Конституцию, а не наоборот'. А сила была на его стороне.
27 октября 1991 г. в Чечне были проведены выборы нового парламента и президента, которым, естественно, стал Джохар Дудаев. По данным чеченского Центризбиркома, в выборах приняли участие 72% избирателей, и за Дудаева проголосовали более 90%. Первым своим указом новый президент провозгласил Чечню суверенным государством.
Все, что происходило далее, было просто эскалацией противостояния между бессильной и безвольной Россией и мятежным сепаратистским режимом Дудаева. 8 ноября 1991 г. здания силовых ведомств в Грозном были захвачены, личный состав МВД перешел на сторону Дудаева, военные городки Минобороны блокированы отрядами чеченской национальной гвардии, получившими оружие из захваченных арсеналов МВД и КГБ. Авиа- и железнодорожные перевозки через Чечню прекратились. Исполком ОКЧН призвал порвать все связи с Россией, а проживающих в Москве чеченцев превратить столицу в зону бедствия. Вот откуда идут корни терроризма, ставшего на долгие годы трагедией для России и для чеченского народа.
На фоне этих событий выглядит просто жалкой попытка российских властей навести порядок силами десанта спецназа на двух самолетах. Самолеты были блокированы толпами вооруженных 'гвардейцев' и под угрозой уничтожения вынуждены взять курс обратно на Москву. Это была уже полная победа. Началась нескончаемая череда захвата дудаевцами военных баз, военных городков, арсеналов Российской армии, оказавшихся на территории Чечни.
К чести командования Северокавказским военным округом и тех частей соединений, которые находились на территории Чечни, надо сказать, что они понимали критический характер складывающейся ситуации и ставили перед руководством РФ и Министерством обороны вопрос о выводе личного состава Вооруженных сил России из Чечни и вывозе оружия и материально-технической базы. Но ни маршал Е. Шапошников (министр обороны СССР с 23 августа 1991 г., а с февраля 1992 по август 1993 г. - Главнокомандующий Объединенными вооруженными силами СНГ), ни П. Грачев, занимавший в то время пост No 2 в иерархии Минобороны, ни сам Верховный Главнокомандующий президент России Б. Ельцин не вняли здравым рекомендациям, поступавшим с места событий. Никаких вразумительных приказов и указаний от них в войска не поступало. Армия была брошена на произвол судьбы. Сами чеченцы распространяли слухи о том, что высшие чины российского Министерства обороны сознательно вели линию на затяжку решения вопроса о выводе войск, потому что получали за это крупные суммы денег. Любой историк этого периода, который будет изучать события того времени, неизбежно встанет перед необходимостью ответить утвердительно только на два вопроса: 'Было ли такое отношение к армии и российскому оружию следствием вопиющей некомпетентности и политической близорукости?' и 'Было ли поведение российских властей в тот момент по отношению к комплексу проблем, связанных с Чечней, предательством?'.
Попытки депутатов Государственной думы в последующие годы провести расследование, чтобы установить ответственность российских должностных лиц за оставление в Чечне огромных запасов оружия и боеприпасов, не дали никаких результатов. Допросы Е. Шапошникова, Е. Гайдара, П. Грачева и других причастных к этому государственному преступлению лиц вылились в игру в бюрократическую 'спихотехнику', при которой каждый валит вину на другого, в результате чего образуется круг безответственности. Однако никто не решился спросить ответа у Б. Ельцина, который по Конституции считался гарантом безопасности и территориальной целостности страны и ее населения, отвечал за судьбу армии.
31 марта 1992 г. парламент Чеченской республики (самопровозглашенной) принял следующее постановление: 'Несмотря на неоднократные просьбы и предупреждения (требования о выводе - Н. Л.) относительно воинских частей, расположенных на территории Чеченской республики, положительное решение не принято. Более того, воинские части брошены на произвол судьбы. Исходя из сложившейся ситуации, парламент Чеченской республики постановляет:
1. Все воинские части, вооружения и военную технику Вооруженных сил СНГ взять под юрисдикцию Чеченской республики.
2. Председателю Комитета по делам обороны и госбезопасности парламента Чеченской республики Сулейменову И. А. уведомить об этом руководство Вооруженных сил СНГ'.
Долгие годы хранилось в строгой тайне, что было оставлено в Чечне под угрозой отнятия силой или передано за, чтобы российские граждане не могли связать катастрофические последствия первой чеченской войны с объемами и качеством русского оружия, оказавшегося в руках у дудаевеких боевиков в 1991 -1992 гг. Только в 1996 г. в приложении к 'Независимой газете' от 26 сентября появилась справка, составленная военными экспертами Академии военных наук, из которой следовало, что в результате предательской бездеятельности российского политического и военного руководства отдано Дудаеву: 42 танка, 66 единиц бронетехники (БМП, БТР и БРДМ), 590 противотанковых средств (ракеты с кумулятивным зарядом), артиллерии и минометов - 153 единицы, в том числе 18 реактивных установок залпового огня 'ГРАД', стрелкового вооружения - около 42 тыс. стволов, из них 28 тыс. автоматов Калашникова, 678 танковых пулеметов, 318 крупнокалиберных пулеметов, 533 снайперские винтовки Драгунова, 17 переносных ракетно-зенитных комплексов, боеприпасов для стрелкового оружия около 14 млн. штук, более 150 тыс. ручных гранат. На двух авиабазах - в Ханкале и Калиновской - находилось более 250 учебно- тренировочных самолетов 'Л-29' и 'Л-39', которые могли нести или по две авиабомбы весом по 100 кг, или две кассеты с 32 неуправляемыми реактивными снарядами каждая.
Для создания регулярных вооруженных сил сепаратистской республики всем чеченцам, находившимся на службе в рядах российской армии, дано понять через каналы родственной связи о необходимости дезертировать и немедленно прибыть в Чечню. В самой республике была проведена мобилизация всех резервистов, которые прошли службу в Советской армии. Особое внимание обращено на ветеранов-афганцев. В короткий срок численность Национальной гвардии доведена до 60 тыс. человек.
В Чечне началась кампания геноцида по отношению к русскому населению.
По данным переписи населения, на январь 1991 г. национальный состав в Чечено-Ингушской республике был следующий: чеченцев - 734 тыс., русских - 294 тыс., ингушей - 164 тыс., армян - 15 тыс., украинцев - 13 тысяч. Общая численность населения составляла 1 млн. 270 тыс. С началом сепаратистского процесса начались массовые гонения на русское население. Нигде, ни в одном из официальных документов самопровозглашенной республики Ичкерия не говорится о геноциде русских, но власти всех уровней благосклонно смотрели на беззакония, насилия и истребление их, вспыхнувшие на всей территории Чечни. Однажды, это было уже 27 октября 1994 года, Д. Дудаев не мог отмолчаться перед лицом многочисленных актов преступлений против русских и сделал следующее заявление через Интерфакс: 'Слухи о насилии против русских являются безосновательными и кощунственными. Вся пропагандистская кампания на этот счет развязана российским руководством и не имеет под собой никакой основы. С 1991 г. в республике действует распоряжение об особом контроле за преступлениями, совершенными против представителей русскоязычного населения. В республике не зарегистрировано преступлений против русских на межнациональной основе'. И в это же самое время в Москву шли нескончаемым потоком письма-мольбы о помощи со стороны русского населения, уничтожаемого чеченцами. Эти залитые слезами женщин и стариков страницы свидетельствуют о том, что сначала распоясавшиеся бандиты отнимали в основном автомашины, каждый раз угрожая оружием, избивая сопротивлявшихся, запирая их в чуланы, сараи, заколачивая гвоздями в закрытых сундуках. Затем перешли к изъятию скота. Изо дня в день вооруженные насильники обходили улицы русских поселений и угоняли скот, обрекая стариков на голод. Когда было закончено и с этим, начался грабеж домашнего имущества, сопровождавшийся, как правило, насилием над русскими, пытавшимися защитить последнее, что у них оставалось. Убийства и насилия стали повседневными. Вот только маленькая выдержка из сообщения за тот же 1994 г., присланного в Москву атаманом Кизлярского округа, войсковым старшиной А. С. Эльзоном: 'Станица Червленая: Еремин Георгий Максимович - застрелен в своем доме, Думанаев Владимир Владимирович пропал вместе с автомашиной, найден в Тереке с огнестрельным ранением и переломами рук и ног. Лукьянцев Анатолий Петрович, Пятов Александр Ефимович - оба закрыты в вагоне и сожжены. Муратиди Георгий Степанович - главный врач - убит ножом. Маллаев Виктор Капитонович председатель церковной общины, член правления стариков Терского казачьего войска - зверски расстрелян в своем доме. Богдашкина Анна Петровна - ветеран Великой Отечественной войны - ограблена' и т. д.
Автор сообщения сам проживал в станице Червленая и был свидетелем большинства этих преступлений. В сообщении приводятся данные и по другим станицам: Старогладовская, Бороздиновская, Дубовская, Воскресенская, Шелковская, Курдюковская, и везде картина выглядит одинаковой.
В мае 1994 г. жители станицы Асиновская Сунженского района на общем сходе написали письмо Б. Ельцину, в котором кровью сердца было рассказано об убийствах, групповых изнасилованиях малолетних русских девочек, силой уведенных из родительских домов, поголовных грабежах и немыслимых измывательствах над русским населением. В письме говорилось: 'Убедительно просим Вас, не оставьте наше обращение без внимания. Борис Николаевич, мы избрали Вас президентом, доверили Вам наши судьбы и жизнь, а что же сейчас происходит с русскими, отовсюду русские бегут, нигде им нет места и покоя. Очень просим Вас выделить комиссию о рассмотрении вопроса дальнейшего проживания русских на нашей территории и сделать соответствующие выводы. И если нет возможности в наведении общественного порядка, помочь оставшимся русским эмигрировать за пределы этого бесчинствующего 'государства-Чечни' на территорию России-матушки'. (Текст письма см. 'Россия и Чечня, 1990-1997 г. Документы свидетельствуют'. М., 'Духовное наследие', 1997 г.), Кстати, копию этого письма получил и Д. Дудаев, публично лгавший перед всем белым светом, что, дескать, в Чечне никто не обижает русское население.
Кремль был глух к страданиям русских в Чечне, как и вообще безразличен к участи народа России. Уезжавших из Чечни русских дочиста обирали на административных границах республики под издевательским лозунгом 'Все нажитое на чеченской земле должно остаться в Чечне!'. Оставались в бандитском государстве только те, кто не мог физически осилить переезд больные, старые, одинокие люди, у которых не было средств, чтобы оплатить даже билет, и не было пристанища в России, где можно было бы преклонить голову.
