Гуров. Чего-чего, а мужиков тут хватает. Сзади подошел Прохоров, тихо заговорил:
– Майор, мне надо оказаться на расстоянии вытянутой руки. Я оторву ему клешню вместе с повязкой и со всем содержимым.
Гуров знал, Саша не хвастает. Когда Гуров здоровается с ним, то не может не только обхватить протянутую ладонь, но даже не достает кончиками пальцев до ее края. Если Прохоров положит ладонь на руку Петренко, операция закончена.
– Он хочет выпить, – настаивает оперативник. – Я беру бутылку, подхожу, предлагаю. Он меня не видел…
У Саши двойняшки или он только ждет? Гуров посмотрел в молодое, чуть влажное от пота лицо и сказал:
– Действуй, Александр. Мы тебя страхуем. – И направился к Лене Симоненко.
Что значит страхуем, когда их выстрел лишь второй? Если Петренко пальнет, то Саше будет достаточно. Гуров видел однажды дырку выходного отверстия, которую оставляет в пробитом теле пуля такого калибра.
– Леня, – сказал Гуров, садясь в машину, и позвонил Орлову.
Симоненко выскользнул из машины и встал за «жигуленком» так, чтобы видеть Петренко.
Гуров сообщил начальству место своего нахождения, коротко ситуацию и закончил:
– Через несколько минут попробуем.
– Что с тобой? Что значит попробуем? – сухо спросил полковник. – Тебе крем-брюле в вазочке предлагают?
– Хорошо, Петр Николаевич, мы пробовать не станем. – Гуров хотел сказать что-нибудь резкое, но лишь вздохнул.
– Только без этого, – без чего, полковник не пояснил. – Удачи! – И положил трубку.
Петренко шептался со щупленьким пьянчужкой, дал ему деньги, кивнул на двери магазина. Пьянчужка вошел в магазин позже Прохорова, а вышел с двумя бутылками значительно раньше, прижимая их к груди, будто любимых детей, засеменил к Петренко. Они пошли в глубь сквера молча, деловито, как идут на работу.
«Оперативник, называется, – зло подумал Гуров, – бутылку без очереди взять не может».
– Жди этого чемпиона, – сказал Гуров водителю, вышел из машины, подал знак Терентьеву следовать за собой.
Они наблюдали, как Петренко с гонцом распили бутылку, когда раздался оклик:
– Граждане! – молоденький сержант милиции направлялся к скамейке.
Гуров метнулся ему наперерез и закричал дурным голосом:
– Сержант, стакан есть?
Милиционер остановился, повернулся, от возмущения лишь развел руками, поманил покачивающегося Гурова:
– Иди, я тебе налью.
Скамейка за его спиной опустела. Гуров видел, как Терентьев и Леня скользнули за кусты, в сторону переулка, и повернулся к сержанту.
– Извини, командир, я передумал. Завязал. – Гуров предъявил удостоверение. – Выпей вечером за свое здоровье! Я, как старший по званию, тебе сегодня разрешаю.
Петренко вернулся в квартиру сестры, и потянулись минуты, неторопливо превращаясь в часы. Группа захвата ждала.
Теперь, когда напряжение спало, всем захотелось есть. Чувство голода проснулось сразу, в желудке защемило, будто оперативники голодали не первые сутки. А всего лишь девять часов назад они плотно позавтракали.
В двадцать два часа группу сменили.
– Если появится, вызывайте! – сказал Гуров, понимая, что коллеги проинструктированы, говорит лишнее, оправдывается.
Он был обязан Петренко захватить, истрепал всем нервы, оставил на свободе вооруженного убийцу. Что Петренко убийца, майор Гуров уже не сомневался.
В столовой управления они молча поели. Щи, которые вчера глотались с трудом, сегодня, чуть теплые, вкусно пахли мясом.
Собрались в кабинете Орлова, настроение похоронное, полковник и не пытался их приободрить, сидел за столом отчужденно, кивнул на стулья, сказал:
– Тимофей Александрович – врач. Выпейте, что вам положено, и отправляйтесь.
Только теперь Гуров обратил внимание на толстенького насупленного человека, который сидел в уголке, держал на коленях чемодан.
Врач быстро, но цепко и внимательно осмотрел всех, проверил пульс, давление, чего-то поискал в глазах, нашел или нет, не сказал, разлил по стаканам остро пахнущую жидкость.
– Прошу, молодые люди, – старомодно выразился он, приглашая к столу.
И Гуров почему-то вспомнил о крем-брюле, о котором так некстати упомянул по телефону полковник, спохватился и сказал:
– Минуточку, доктор, нам снотворное нельзя. Мы можем выехать…
– Люди не глупее вас, Лев Иванович, – перебил Орлов. – Пейте и отдыхайте. А вы, майор, задержитесь.
Когда оперативники вышли, врач сказал:
– Советую девушку заменить.
– Это совет или предписание врача? – спросил Гуров, и голос у него был такой же несмазанно- скрипучий, как у Орлова.
Петр Николаевич неожиданно рассмеялся, врач пожал плечами, обронил:
– Совет врача. – И удалился.
– Тогда я Нину оставляю! – с вызовом произнес Гуров, хотя оппонент уже отсутствовал, продолжал: – Она устала, но уже задействована в операции. Мне женщина необходима, какой окажется новенькая, неизвестно! Чего вы смеетесь, товарищ полковник?
– Над тобой, Лева! Над тобой! Какой же ты все-таки мальчишка! – Орлов даже вытер сухие глаза, ему было отнюдь не смешно. – Ребята должны видеть, только майор Гуров для них отец родной, остальные ничего не понимают. Потому я и придавил слегка, а ты на моем фоне поднялся. Ну что? Полагаешь, он?
– Полагаю. – Гуров сел, потер поясницу, зевнул. – А ты, Петр Николаевич, артист.
– Станешь моим замом, научишься. Начальник обязан добиться результата, а не беречь свой авторитет. Если он есть, никуда не денется, а нет, так и оберегать нечего. Значит, полагаешь? Великолепно! И я полагаю…
– …Только к делу это никакого отношения не имеет, – закончил мысль начальника Гуров. – Вы, голубчики, обязаны его взять интеллигентно, без членовредительства.
– Начальники могут нравиться, нет, только не мы их назначаем, так и заменить не можем. Время нам отмерили до завтрашнего полудня. После чего нас с тобой заменят, и делом начнут заниматься другие. Тактика выжидания, подлавливания ситуации себя не оправдала.
– Правильная тактика и единственная, просто у начальства терпения мало.
– И у меня кончается. Давай, майор, приказы не обсуждать.
– Знаете, товарищ полковник, вы мне тоже… – Гуров не стал уточнять мысль и ее заканчивать. – Когда вам хочется, мы коллеги-друзья, когда неудобно, так я – майор, и смирно? Вы сами говорили, что бесплатных пирожных не бывает. Так что извольте выслушать…
– Не изволю! – перебил Орлов. – Лева, ну нету времени и сил на словоблудие. Существует приказ. Мы с тобой в ихних креслах не сидели и, какие мягкие сиденья, не знаем. В одном начальство право безусловно: взять Петренко наша с тобой работа. А до полудня, после полудня, им виднее, они на горке. Надо придумать комбинацию.
– Я иду спать. – Гуров встал, выпил залпом микстуру. – По моему пониманию, он раньше десяти- одиннадцати из дома не вылезет. Прикажите разбудить меня в шесть, начну думать.
– Спокойной ночи, майор. – Орлов подмигнул.
