неполной информацией. – Он посмотрел на часы. – Сейчас в городе уже находится человек, который вытряхнет ублюдка генерала не только из кресла…
– Не находится! – перебил Бунич. – Генерала Орлова задержали в Москве.
Гуров рассмеялся, покачал головой.
– Теперь вы переоцениваете возможности коррупции. Петра можно убить, так как он только человек, а задержать нельзя.
– Но он не прилетел утром.
– Не будем спорить, давайте проверим. Если он прилетел, у нас один разговор, если нет, то другой.
– Куда вы будете звонить и кто поручится, что вы получите правдивый ответ?
– Звонить я буду директору цирка, а вот никаких поручительств не будет. Вы человек умный, решите сами.
– Звоните. – Бунич поставил перед сыщиком телефон, себе подвинул параллельный, протянул руку к розетке. – Вопрос – ответ, одно лишнее слово, я отключаю телефон.
Гуров кивнул, снял трубку, набрал номер, после первого гудка Колесников ответил:
– Слушаю.
– Гуров, – сказал сыщик.
– Они прибыли…
– Хорошо. – Сыщик положил трубку. – Теперь слушайте внимательно, уважаемый господин Бунич. Существует байка, что в Америке в основе каждого большого состояния лежит преступление. Не знаю, но убежден, что лично вам следует не пытаться реанимировать покойника, а немедленно уезжать из этого дома. От города до дачи тридцать минут, оперативные машины пройдут за двадцать, вот эти минуты у вас и есть. Наша бартерная сделка будет выглядеть так: вы мне отдаете человека, который прячется неподалеку, я молчу о «санитарах» и вашей роли в происходящем.
– А как они узнают, откуда вы звонили? В цирке нет аппарата, который высветил бы номер абонента.
Гуров пожал плечами, взглянул на часы. После некоторой паузы Бунич спросил:
– Допустим, я соглашусь, какие гарантии, что вы будете молчать?
– Мое слово, – ответил сыщик.
– Что ты вытворяешь? – кричал Кирилл Трунин, схватив убийцу за лацкан пиджака. – Ты сумасшедший? Конечно, сумасшедший. – Он оттолкнул незваного гостя. – Я должен был это понять давно. Хотел убить сыщика, а зарезал уголовника!
– Ну, очень хотелось, – сказал убийца и мягко улыбнулся. – Ну, ошибся, с кем не случается? Все равно красиво получилось. Убрать свидетеля под носом знаменитого сыщика. В этом что-то есть! Скажи?
Трунин смотрел на содельника с недоумением и страхом.
– А Гуров тебя не того… не расколол?
– Да нет, он вообще в другую сторону попер, полагает, что Клыка зарезали сотоварищи. – Убийца начал переставлять бутылки, выбирая, из которой налить. – Он же умный, везде логику ищет: «Кому мешал, кто заинтересован»… – Он словно ненароком взглянул на часы. – Ну, что я существую, он, конечно, догадывается, хочет ко мне подобраться с другого бока.
– Ну-ну, – нетерпеливо сказал Трунин, – с какого бока?
– Через тебя, – флегматично ответил убийца, налил себе водки и, смакуя, выпил.
– Не понял, – Трунин тряхнул головой. – Гуров понятия не имеет, что я в природе существую.
– Это ты так считаешь, а у сыщика свой резон. Ты же сам говорил, что он… – Убийца постучал пальцем по виску, вновь налил.
– Не напивайся!
– Нельзя. Понимаю, – вздохнул убийца, но выпил. – А как было бы сладко.
– Подожди, давай спокойно, с самого начала. – Трунин переставил стул, сел напротив содельника. – Почему через меня, как тебе это стало известно?
– Полковник сам заявил, прилюдно. – Убийца взглянул на Трунина ласково. – Ты ведь, Кирюша, считал себя самым умным на шарике? Ан промашка вышла, сыщик тебя высчитал и скоро сюда прибудет. Ты с Москвой разговаривал?
– Ну? – Трунин напрягся. – Так не я звонил, сюда звонили, такой звонок здесь засечь нельзя.
– Тут я не специалист, сыщик сказал, мол, организатор всех безобразий живет за городом, разговаривал с Москвой, мы этот звонок засекли, сегодня товарища, то есть тебя, Кирюша, возьмем, он, отмываясь, нам убийцу и отдаст. Стало быть, ты меня и отдашь. А ведь если прищучат, отдашь? Скажи?
– Ты что? Ты понимаешь? – Трунин вскочил, убийца улыбнулся.
– Я теперь кайф ловлю, глядя на тебя, умника.
Трунин выхватил пистолет, передернул затвор. Убийца вытянул руку, тыкая в Трунина пальцем, расхохотался.
– Умора! – Он вытер выступившие слезы. – Не мешай! Такой кайф, может, раз в жизни случается! Сядь, я сейчас граммулечку еще выпью, и поедем.
– Извини. – Трунин вытер лоб, опустил пистолет. – Ну и нервы у тебя!
– В нашем деле надо нервы в порядке содержать, – согласился убийца, налил в стакан чуть-чуть, смочил водкой губы, облизнулся. – Иначе пропадешь. Собирай вещи. – Он откинулся в кресле, положил ноги на стул, прикрыл глаза, мечтательно улыбнулся, зевнул.
Один из охранников вскочил в «рафик» и укатил в темноту, второй вернул Гурову пистолет и с флегматичным видом отошел в сторону, присел на крыльце.
– У вас дисциплина, – сказал Гуров.
– У меня деньги, – ответил Бунич, кивнул секретарю на стоявшую поодаль «Волгу». – Не торжествуйте, Лев Иванович, вот, мол, схватили, привезли, а в результате лишь отдали разыскиваемого мной человека. Это не ваша победа, а мое поражение, моя грубая ошибка.
– Жизнь как она есть, не больше и не меньше, – сказал сыщик. – Я столько раз ошибался, уже перестал надеяться, что поумнею.
Но Бунич желал высказаться, объясниться, и не столько перед Гуровым, сколько перед самим собой.
– Вы полагаете, я поверил, что через тридцать минут сюда прибудут оперативники, и испугался? Довольно дешевый блеф, господин полковник.
– А напрасно не поверили. – Гуров понял, что убийцу упустил и торопиться некуда. – Я лишь поторопил события, вашу дачу найдут к утру, но найдут обязательно.
– Я еще год назад твердо решил не иметь никаких дел с нашим генералом, так нет – соблазнился! Идиот! Я не желаю иметь дело с уголовщиной! Вам понятно? – Бунич шагнул к сыщику, охранник соскользнул с крыльца и мгновенно оказался рядом. – Вернитесь на место, Лев Иванович – человек интеллигентный.
Охранник бесшумно отошел, а сыщик пробормотал:
– Лично я в интеллигентности Льва Ивановича сильно сомневаюсь.
– Бросьте кокетничать! – Бунич махнул рукой. – Я хочу честно жить и работать, платить налоги, построить дом инвалидов либо другую пользу принести. Думаете, мне дают возможность? Вот! – Он сделал непристойный жест. – Указы! Постановления! Ничего не работает! Я хотел посадить генерала на цепь. Пусть охраняет. На меня затмение нашло, я же знал, что он давно не сторожевой пес, а беззубая шелудивая шавка, шастает по дворам и хватает куски.
– Вы пообещали меня убрать?
– Да. – Бунич слегка улыбнулся. – Только он подразумевал вашу смерть, а я тихий отъезд. Я понимал, за кем вы сюда прибыли, думал совершить обмен и отказался не потому, что испугался, просто понял, раз Москва генерала не поддерживает, его дни сочтены, такой пес мне даром не нужен. И этот, что затаился неподалеку, мне тоже не нужен. И вообще, если вы почистите город, я вам памятник поставлю.
– Памятник рано, – возразил Гуров. – Надеюсь, что рано. Кто он такой, ваш сосед?
– Понятия не имею, в жизни не видел. Позвонил деловой партнер из Москвы, попросил пустить человека. Я несколько дач купил за бесценок, мне не жалко. А мой партнер и говорит: «Ты, Ильич…» – Бунич рассмеялся и пояснил – Так в наших кругах надо мной подшучивают. «Ты с этим человеком не
