положения, не представлял интереса… Ну, финансового интереса. Он ничего ценного не распределял, фондов давно не выделял. Нехорошо так говорить о покойном, но занимаемая им должность была никому не нужна. Если быть честным, она никогда не была нужна, эдакий отстойник перед отправкой на пенсию. Вы меня извините, я лезу не в свое дело, но, может быть, хотели убить кого-нибудь другого?
– Возможно. У вас есть предположения?
– Если прибегнуть к методу исключения, то единственный, кого могли пытаться убить, это хозяин дачи.
– Мысль интересная. А вы бы не хотели со мной встретиться, Юрий Олегович? – спросил Гуров. – У меня тоже имеются весьма занятные мысли.
– С удовольствием, Лев Иванович, но я чиновник. Я не могу по своему желанию встать и уехать, тем более в вашу организацию.
Гуров чувствовал, почти был уверен, Ждан хочет с ним встретиться и поговорить.
– Нет проблем, я с удовольствием приеду к вам. Назовите час, завтра в…
– Нет-нет, это абсолютно исключено.
– Так. Вы обедаете, конечно, у себя, но могли бы…
Договорить Гурову не дали, раздались частые гудки. Гуров взглянул на определитель номера, набрал, в ответ снова частые гудки.
– Будь я проклят, если это не проделки супруги! – выругался Гуров и записал номер Ждана в блокнот.
В дверь постучали, не ожидая ответа, в кабинет вошел майор контрразведки Кулагин.
– Здравия желаю, Лев Иванович! – произнес он с ходу, бросил на стол Крячко папку, сел. – Вот и дожили, начали отстреливать своих.
– Своих легче, – философски ответил Гуров. – Кого?
– Шефа моего, полковника Ильина.
Гуров взглянул недоуменно, после небольшой паузы сказал:
– Да уж, это совсем своих, родных, можно сказать.
Пока Гуров говорил, Кулагин достал из кармана конверт, хотел перебросить через стол, поднялся, подошел, протянул сам.
– Игорь Трофимович просил передать, если с ним что-нибудь случится. Вручить вам из рук в руки…
– Получил из рук в руки, – пробормотал Гуров, распечатал конверт, прочитал записку. – Читал?
– Игорь Трофимович дал прочитать. Сказал, если с текстом что-нибудь произойдет, пересказать содержание.
– Ты почему без звонка, в воскресенье, прямо в кабинет? – спросил зачем-то Гуров, нахмурился и матюгнулся. – Как его?
– При выходе из подъезда дома. Кажется, разрезали из «клина». Полковник дважды выстрелил вслед машине, значит, пистолет держал наготове.
– Письмо написал, пистолет наготове. Из машины стреляют либо на секунду раньше, либо притормаживают, а у колес мертвая зона! – неожиданно закричал Гуров. – Падать следовало, сразу падать… Что делать будем? Ваши все на рога уже встали? Сами убили, сами ищут! Дерьмовое дело, майор! Очень дерьмовое! – Он хлопнул ладонью по полученной от Ильина записке. – Рассказывай, с самого начала.
Майор уложился в две минуты.
– По существу мне добавить нечего, – закончил он. – Удивился я очень. Я покойного, грешным делом, не любил.
– Я его хорошим оперативником знал, потом поломали его, сам знаешь. Теперь у нас два дела. – Гуров взял записку Ильина, прочитал вслух: – «Лев Иванович, раз ты это читаешь, значит, меня шлепнули. Часто думал, как они это осуществят. Полагаю, взорвут. Это уже история. Объявился Галей. Каюсь, не проследил его ликвидацию. Хотел меня шантажировать, я для вида согласился, хотелось выведать его планы. Успел выяснить, что он собирается заниматься Яшиным, Барчуком, Жданом, Еркиным и Якушевым. Известно, что они все находились в доме Барчука, когда был убит замминистра Скоп. Я выложил все напрямую руководству, писать отказался, значит, документов нет. Я предложил написать рапорт на увольнение, но генерал возражал, предложил заниматься Галеем. Я сдуру обрадовался, потом прикинул, выяснилось, что я оказываюсь крайним. Вместе со мной уходит неудачное покушение на Бисковитого и никчемная вербовка Галея. Такие пятна на своем мундире НКВД, КГБ, ФСК или (нецензурное слово) иметь не должно. Поэтому и пишу, разберись с Галеем и его компанией. Ну, а если за меня слово скажешь, низкий поклон.
Покойный полковник контрразведки Ильин».
Не ожидая вопросов, Павел Кулагин заговорил:
– Ну, как положено, создана специальная группа, следственная бригада во главе с помощником прокурора города, розыскную группу возглавляет майор Кулагин.
– Очень хорошо! – Гуров потер ладони. – Значит, следствием занимается Драч.
– Он, старый пень. Упрямый, буквоед, чтобы бумажка к бумажке, шаг в сторону – расстрел.
– Федул Иванович такой, – согласился Гуров. – У него лишь одно достоинство. Федул – кристальной честности мужик и оперативную тропу прокладывал, когда тебя на свете не было. Федул – друг моего начальника главка розыска и мой дружбан. Мы начнем эти дела врозь, потом они сами объединятся.
– Это точно? Лев Иванович, ты не того?..
– Значит, Борис Галей из киллера решил превратиться в шантажиста-афериста. А ведь если в его письмах угрозы нет, требований выплаты денег нет, то и состава преступления тоже нет. Каково? Достать бы хоть одно письмо. Мне недавно звонил Юрий Олегович Ждан, по-моему, он ищет поддержки.
– Случайно знаю, очень интеллигентный и порядочный мужик, – сказал Кулагин. – Но жена у него, Василиса Премудрая, не приведи Господь.
– Вот она-то и разъединила нас.
– И навсегда. Такой правду сказать, что касторки выпить.
– А если их разъединить? И со Жданом поговорить откровенно?
– Раз она в курсе, да еще знает, что муж вам пытался звонить, их только разрубить можно.
– Эх, Станислава нет, ты мне своим пессимизмом на психику давишь. Ладно. Значит, будем рубить…
Гуров подвинул телефон, набрал номер Татьяны. Ответила дочь:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Татьяну Евгеньевну.
– Ах, это вы! Очень приятно, меня Яна зовут. Лев Иванович, мамы нет дома. – Девочка говорила детским голосом со взрослыми интонациями. – Знаете, Лев Иванович, мама на вас ужасно зла и уехала в монтажную, значит, с концами…
– Яна, вы можете позвонить в монтажную? – предельно вежливо спросил Гуров, мысленно посылая к чертовой матери всех детей-вундеркиндов и акселерацию.
– Я могу позвонить, уважаемый Лев Иванович, но дело…
– Яна, мне некогда играть в куклы, у меня другие игры. Мне срочно нужна ваша мать. Ясно? Найдите ее и передайте. Я у себя в кабинете. – Гуров положил трубку, она не лопнула лишь потому, что электрикам надоело менять разбитые аппараты, и ребята пришлепали к внутренней стороне трубки и корпусу прокладки из жести.
– Душевный вы человек, – сказал Павел. – Что ко мне? Меня можно достать рукой.
– Ты – старший группы, работай, – не сказал, скорее зарычал Гуров. – Я не верю, чтобы Игоря ликвидировали ваши парни.
– У нас разные есть.
– Не верю не из-за их душевных качеств, а потому, что такую дерзкую акцию им не доверят. Опасно. Павлик, тебе надо найти одного из двурушников, которому шепнули, что Ильин опасен. А двурушник шепнул авторитетам, которые и отдали приказ. Скоро мы их всех узнаем по трупам, но нам они нужны живые. А конкретно нужен лишь один человек. Авторитет, имеющий серьезное прикрытие. Он «завязал» с криминальным прошлым год или два назад. Будет здорово, если ты вычислишь «шептуна» из ваших, захватишь его, запрешь в крепком амбаре. Сколько у тебя надежных ребят?
Кулагин задумался.
