платит группировке Ямщикова, либо связан с ними по иным каналам.
– Гай Борис Петрович – коммерсант, его проверяли, поверхностно, конечно, но установки на него ничего не дали.
– А если обратиться к нашему приятелю и бывшему хозяину? – спросил Гуров, в голосе его звучала безнадежность. – Юдин в коммерческом бизнесе сто лет, может, он знает Гая и подкинет нам что-нибудь интересное?
– Зачем ему ввязываться, своих дел не хватает?
– Что ты все отрицаешь, предложи что-нибудь, черт тебя подери!
– Ты видел, как теннисист тренируется у стенки? Я стенка и удары лишь отбиваю, предложить своего не могу, – философски произнес Крячко.
– Прекрасная позиция, давай поменяемся местами.
– Получится еще хуже.
Гуров чуть было не вспылил, но неожиданно рассмеялся.
– Извини, – он махнул рукой, – вспомнил старый анекдот. Раз мы не знаем, что делать, будем продолжать разговаривать. Они попытались меня если не ликвидировать, то хотя бы нейтрализовать, вынудить мотаться по высоким кабинетам и оправдываться. Значит, боятся. А испугаться они могли лишь задержания «Волги», твоей проверки.
– Я тебе уже говорил: создалось впечатление, что Артем Дуров меня знает. Если так, то меня мгновенно связали с тобой.
– Кавказцев вмиг из Москвы отправили, мальчишку, бывшего мента, отстранили. Артем Дуров служит в казино и не высовывается. Но раз они так переполошились, значит, у них наклевывается дело. А много у них людей быть не может.
– Майор, – подсказал Крячко.
– Только на подхвате и втемную, – возразил Гуров. – Иначе они не могли бы его использовать в сегодняшней операции. Если бы я мальчишку подстрелил, майор стал бы основным свидетелем, давал бы интервью.
– А чего ты тогда шумишь: мол, слабо использовал ситуацию? Если майор лишь замазан, а в основной части используется лишь втемную, то пользы от него для нас как от козла молока.
– А я не компьютер, не просчитываю все мгновенно, я только сейчас сообразил, – огрызнулся Гуров. – И возможно, я ошибаюсь, роль майора значительнее. У нас на руках дерьмовая карта, но они этого не знают. Надо блефовать, изображать активность, они могут начать нервничать, наделать глупостей.
– А так как начать действовать предстоит Станиславу Крячко, то ответная глупость напрашивается сама собой. Неразумного Стасика ликвидируют.
Гуров вздохнул, считал до десяти, затем сказал:
– Тебе следует сменить машину, на твоем «мерсе» не наблюдение вести, а Жириновского сопровождать. У кого в управлении имеется новый «жигуль»?
– У Вальки Нестеренко.
– Звони, – Гуров указал на телефон. – Договаривайся, что на несколько дней меняешься с ним машинами.
– Да Валька лихач, ему нельзя садиться за руль хорошей машины.
– Хочешь, я позвоню? – Гуров снял трубку.
– Ты телефона не знаешь.
– Звони дежурному, узнай телефон и договаривайся. – Гуров передал трубку Крячко.
Второй день Станислав Крячко ездил по Москве на «Жигулях», после «Мерседеса» это было нелегкое дело. Сыщик решил сосредоточить свое внимание на Дурове, считая бывшего оперативника объектом наиболее перспективным. Крячко видел, что Дуров не опасается наблюдения, не проверяется, «вести» его было легко, так как Артем ездил аккуратно, держался общего потока, без надобности не перестраивался. Маршруты у него были простые, от дома до казино, днем он заехал в кафе, где обедал, за столиком сидел один, ни с кем не встречался.
В условиях Москвы вести наблюдение на одной машине было делом пустым. Крячко это прекрасно понимал, как понимал и то, что задание получил из-за беспомощности Гурова, который не мог ничего предложить толкового. На второй день Крячко серую «пятерку» Дурова «потерял», не сомневался, что это произошло случайно. В районе Тимирязевской Дуров свернул направо, Крячко держался метрах в пятидесяти позади, имея перед собой лишь одну «Волгу», которая и отделяла сыщика от серой «пятерки». На перекрестке, где Дуров свернул направо, «Волга» ушла налево, Крячко повернул следом за Дуровым, видел его впереди, когда из двора выполз трейлер и наглухо перекрыл узкий переулок. Это не могло быть заготовкой, если Дуров заметил преследование, что вероятно, но он имел десятки возможностей уйти, не прибегая к столь сложному и дорогому способу. Он мог на любом шоссе встать у светофора первой машиной, рвануть на желтый и спокойно укатить, так как Крячко держался на одну, две, порой на три машины позади.
Трейлер не мог развернуться, въехал назад во двор. Крячко на всякий случай запомнил его номер, рванулся по переулку, но впереди «пятерка» не просматривалась. Крячко пролетел три квартала, понял, что дальнейшие поиски – просто мартышкин труд. Дуров мог свернуть на любом перекрестке, Крячко припарковался и в который раз пожалел, что не курит. Достал бы сигарету, чиркнул зажигалкой, прикурил, все-таки занятие, а так сидишь дурак дураком, надо думать, а думать совершенно не о чем.
Вчера Дуров в этот район не заезжал, сегодня ехал неуверенно, притормаживал на перекрестках, явно искал нужный поворот. Это еще одно доказательство, что трейлер появился случайно. Но раз Дуров разглядывал то ли нумерацию домов, то ли название улиц, значит, он ехал по новому для него адресу и находился где-то недалеко от места, которое разыскивал, последний раз он уверенно свернул с Тимирязевской. «Дурное дело – не хитрое, будем искать, – решил Крячко, разворачиваясь. – Начну от трейлера, как от печки, буду поворачивать в каждый переулок, их всего три, и заглядывать в каждый двор. Пусть такой розыск смахивает на поиск монеты под фонарем, ищу здесь, потому что светлее, зато будет что доложить начальству. Станет издеваться, отвечу: мол, каково задание, таково и исполнение».
Накануне Павел Петрович Усов выехал из резиденции министра утром, нашел исправный автомат и позвонил должнику «инженера» Самойлова. Усов почти не сомневался, что с нужным лицом его не соединят, придется объясняться с секретаршей либо каким-нибудь помощником, но ошибся. Сняла трубку девушка, услышав, что просят шефа, поинтересовалась, кто спрашивает, и тут же соединила. Ответил молодой баритон:
– Слушаю.
– Сергей Львович? – спросил Усов.
– Он самый, с кем имею честь? – Голос был уверенный, принадлежал человеку, явно довольному собой.
– Мое имя вам ничего не скажет, Сергей Львович. Называйте меня просто – Иван Иванович.
– Как вам угодно. – Голос неуловимо изменился. – Чем обязан, Иван Иванович?
– У меня на руках ваши расписки на сумму два миллиона с копейками. Я бы хотел с вами встретиться, обсудить вопрос, когда я смогу эти деньги получить.
– Я вас не знаю, никаких расписок вам не давал. Всего доброго…
– Не совершайте опрометчивых поступков, Сергей Львович, – быстро сказал Усов. – Я не сказал, что вы дали мне расписки. Я лишь сказал, что они у меня на руках. Если хотите, я их купил.
– И совершили ошибку. Кто же платит деньги за подделку? Я понимаю, раз вы заплатили, не успокоитесь, поэтому приезжайте ко мне в контору, переговорим.
– Я подошлю своего представителя.
– Разумно. Завтра от двенадцати до часу.
– Договорились, Сергей Львович.
Усов вернулся в усадьбу, позвонил Дурову, пригласил вечером в гости.
– Мы же решили повременить, – недовольно ответил Дуров, но согласился.
Он был в скверном настроении: два дня назад сорвалась неплохо задуманная операция против Гурова. Засветился майор из райуправления, пусть и шестерка, которая ничего не знает, мелкая карта, но из своей колоды. Сегодня у Дурова возникло ощущение, что его «ведут», он внимательно следил за окружающими
