– Командир, ты заметил, чем легенда безумнее, тем она действеннее? От имени Сергея деньги попрошу.
– Ну-ну, – Гуров доехал до Петровки молча, припарковался, они поднялись на свой этаж и вызвали арестованного Шубина на допрос.
Его привели довольно быстро, он что-то жевал на ходу, в кабинете снял телогрейку, устроился на диване, указал на Станислава, сказал:
– А я тебя знаю. Году в восемьдесят шестом Филю в Марьиной Роще брал. Фамилия у тебя короткая, а зовут Стасом, дай закурить.
Гуров с арестованным закурили. Шуба начал ругать нынешних оперов, хотя признал, что лично с ним занимается парень с понятием.
– Хватит ля-ля разводить. Как рука? – спросил Гуров.
– Кость не задета, а мясо заживет.
– Значит, ты в подвале, где Сергей железо точал, бывал? – спросил Гуров.
– Ну… – Шубин задумался. – Прошлым летом заскакивали. Хозяин – старик здоровенный, кажись, хромой, точно не скажу, он оба раза сидел. В первый раз, увидев меня, обозлился. Паспорт смотрел, ну, у меня выдано-то на основании справочки, сами понимаете. Он и ухватился, лепит, что у него братан там червонец тянет, стал расспрашивать, чую, понимает он зону, людишек знает. Ну, когда он понял, что и я не горбатый, достал бутылку, махнули мы помаленьку. А во второй раз я ему загнул, что овощи у черных подрядился грузить, он меня признал, говорит, воровать грех. Ну, я осмелел, говорю, не знаю, какой грех, только я за колючку сызнова не хочу, думаю, куда похлебнее пристроиться. Он ответил, что тоже подумает, чтобы я заглянул через недельку. Ну, тут мы с Серегой закрутились, меня в охрану взяли.
– Как думаешь, Юрий, дружок твой из Москвы подался? Или тут залег?
– Я о Сереге говорить не хочу. Темное дело, одни одно говорят, другие – другое. Братва на него щетинилась, за что – не пойму. Меня, хотите знать, здесь о нем расспрашивали. Тоже людишки, мать их. Один ваш, дурачок, рубашку не сменил, вчера глаженная. Второго за рывок сумки взяли. И обоих их Серега Бестаев интересует. И знал бы, не сказал. У него отдельная жизнь была, и я не спрашивал.
– А когда он задание на особняк получил, ты заказчика видел? – спросил Гуров.
– Куда? Его полдня, как эстафетную палочку, передавали, я чуть не отпал.
– Но не отпал? – Гуров пытался на ходу определиться, где правда, где ложь, и он изредка поглядывал на угрюмо молчавшего Станислава, который взглядом держал друга, пытался помочь.
– Чуть свезло. Они точку меняют, а меня в ноги таксист тычет, так что я в машине раньше их оказался. Водила у меня догадливый и азартный оказался. Он меня за опера принял, спрашивает, мол, рация моя где? Я отвечаю, села к едрене-фене, дружки потерялись, теперь я один, сколько продержусь.
– А на что же вы с Бестаевым рассчитывали? – спросил Гуров.
– Я и не знал ничего, а Серега мне сказал, «стрелка» у меня забита, держись неподалеку, бить начнут – поможешь.
– Тут он тебе впорол, знал точно, никто его бить не будет, – сказал Гуров.
– Умный-умный, а на дачу полез, хотя я говорил, что дело дохлое, и он вроде согласился. А я через неделю в «МК» читаю… Серега-Серега… И «Макаров» у него имелся, и ключи он изготовил.
– А слепок кто ему дал?
– Мы к тому времени полаялись, разбежались, слава Богу, к тому делу никаким краем.
– Юрочка, если бы я тебе верил, – Гуров вздохнул, развел руками. – Там ты в окно без оружия полез, здесь от миллиона отказался, так как с другом полаялся. Ох ты, милая моя душа… – сыщик резко сменил тон: – Где сейчас Сергей? Кто его на Турова навел? Кто на даче ваш человек? Не ври, что в особняке не было своего!
– Лев Иванович, давай по-хорошему. Что ты на меня кинулся? Ну, не все говорю, признаю. Так все говорят дураки, потому они завтра покойники. На Турова его вывел, как его, запамятовал… Вроде Рудин, банкир этот. От него цепочка пошла, машины стали менять и всякое такое… Где Сергей? Его, почитай, вся Москва ищет, убийцу Листьева так не искали.
Сыщик заметил, как в глазах Шубина мелькнул огонек, а может, и тень, но что-то точно мелькнуло. Гуров сделал вид, что не заметил, отвернулся, решил отложить разговор на завтра. Случается, усталый человек упирается из упрямства, говорить надоело, лечь хочет.
– Перерыв, Юрий. Мы с тобой остановились на том, что ты знаешь, где прячется Сергей Бестаев, но делаешь вид, что не знаешь, а я изображаю, что тебе верю. Я не прокурор, но за Бестаева вольную тебе гарантирую.
– Лев Иванович, на моем месте вольную только дурень возьмет. Если мне суд условный срок вынесет, из зала суда не выйти.
– Верно, потому я и сказал, все думают, объявлен перерыв до завтра. Оперу твоему я скажу, чтобы он тебя не допрашивал, и камеру твою следует почистить. Сигареты возьмешь?
– Я сокамерников не боюсь, базара не хочется. Устал. Пару штук возьму, так нормально будет.
По крутой железной лестнице Станислав спускался в подвал, где расположилась мастерская хромого Митрича.
Все здесь было, как Станислав и предполагал. Несколько ступенек, железная дверь, пахнет сыростью, одинокая лампочка без абажура освещает комнату с косым потолком, щербатый стол завален инструментами, кусками жести.
Хозяин сидит на низкой широкой скамеечке, на приход гостя никак не реагирует.
– День добрый, Митрич, – сказал Станислав, понял, что ни ответа, ни предложения присесть не
