– Сергей, а тебя и не узнать.
Он глянул, не признал в роскошной девчонке знакомую и облегченно вздохнул.
– Обознались, девушка.
Но незнакомка крепко вцепилась в тонкую ткань ветровки.
– Ты, парень, умом съехал – по Москве разгуливаешь. Я такой собаки не знаю, что бы тебя не разыскивала. – Она затащила Сергея в подъезд. – Как ты ухитрился всем ноги отдавить? Ладно менты, у них служба, им ведено искать, они ищут. Все авторитеты против тебя поднялись, награду объявили. Шпане твои карточке выдали, а ты разгуливаешь. Я, честно, решила, что тебя и в городе давно нет, – быстро говорила она.
Только сейчас Сергей узнал Катю.
– Врешь все, – у него похолодело внутри, но он понял – правду говорила. Не по словам судил, а по красным пятнам, которые расползлись у нее на щеках. – Откуда ты-то знаешь?
– Я с одним ментом сплю, который и вашим и нашим, мразь такая. Все собираюсь кинуть его, да на улицу не хочется идти, а больше некуда.
Он осмотрел ее с ног до головы, прищурился, сказал:
– По виду не скажешь.
– Все свое ношу с собой, ну, еще сумочка небольшая, да сто баксов. Меня Гуров в фирму Тура устроил, да попросили вчера.
Катя говорила правду, и он ту правду чувствовал.
– Гуров – волкодав, чего он к тебе проникся?
– Ты обо мне меньше думай, Черт, – он вздрогнул, как от оплеухи. – Обними, не стой, словно колода.
– Мне уехать надо, – прошептал Сергей.
– Через всю Москву и вокзал?
– Я же сюда добрался, значит, можно и выбраться.
– Еще опером служил, – презрительно сказала Катя. – Когда поезд приходит, с него двигает толпа, а садятся все поодиночке. И смотрят отъезжающих, а не приезжающих.
– Куда же мне деваться, Катюша? Не век же в этом подъезде стоять?
– Катюшей стала? – она скривила накрашенные губы. – Ты хоть при деньгах?
– Куда же они делись? – Сергей решил врать до конца, пусть она верит в миллионы.
– Эта хреновина, которую они ищут, она в надежном месте?
– Не сомневайся.
– Да я ни одному твоему слову не верю, – ответила Катя и обняла Сергея, так как у подъезда остановился милицейский патруль.
– В центре его искать – дохлое дело, – сказал сержант. – Вокзалы, рынки.
– Нам участок выделили, – ответил рядовой.
– Скажем, заметили подозрительного, потянулись за ним к Киевскому. Там возьмем любого рослого москвича и в комнату милиции для проверки, – патруль ушел.
– Покажи деньги, – потребовала Катя.
Сергей вынул пачку стосотенных, полученных в сберкассе. Катя глянула презрительно:
– Это деньги?
– У меня в этой кассе осталось пол-лимона и в банке, что на той стороне проспекта, в начале Гоголевского, полтора, – ответил Сергей.
– Надо забрать все и здесь и там. Молись Богу, Черт, меня встретил, я твое прикрытие. Ищут одиночку, я тебя обниму, словно поддатая. В этой кассе тебя видели, привыкли, а там я сцену разыграю, они на тебя и не взглянут.
Встреча Екатерины с Бестаевым не была случайной. Накануне, поздно вечером, оперативники держали совет.
– Только не молчать, несите любую чушь, – сказал Гуров. – Порой именно в дерьме зарыта истина.
– Дачи отпадают, я взглянул на карту, дохлое дело, – сказал Станислав. – Мы его можем взять только в городе. Он выходит в город за хлебом…
– Не магистраль, не большой универсам, – сказал Нестеренко.
– За продуктами, водкой идти рано, – возразил Котов. – Уж этим-то он запасся.
– Деньги, – Станислав взглянул вызывающе. – У него должны быть деньги. Он получил с бизнесмена аванс в долларах, часть спрятал, часть поменял. Пока он не понял, что засветился, гулял, потратился. Носить крупную сумму с собой опасно.
– ОМОН и отберет, палкой по голове, ногой по почкам, обдерут, как перезрелый банан, – флегматично заметил Котов.
– Денег должно быть с собой ни много ни мало около миллиона, – сказал Нестеренко. – Остальные я бы положил в Сбербанк, но не в один, в несколько.
