Блоха повалился на колени.
– С полчаса, на Калининском, он прошел переходом, по Гоголевскому, тащил пьяную девку.
– Не ошибся?
– Я Серегу не знаю? Одет необычно, будто из помойки выбрался.
– Куда же он с Гоголевского девался?
– В дом вошел, на второй или третий этаж.
Станислав нарушил все существующие законы и подошел к стоявшему палаткой Нестеренко.
– Мы прослушали разговор в подвале. Мальчишки нашли Бестаева. Видел пацана, что в подвал спустился? Появится, как хочешь, отнеси его в отделение. И никаких контактов с посторонними.
Нестеренко кивнул.
Крячко пробежал квартал, снял телефонную трубку, услышал голос Кати, сказал:
– Ты чего выделываешь? Красивый парень, так вас убьют обоих. Неужели ты думаешь, его убьют, тебя оставят?
Катерина всхлипнула.
– Тут не только твоя и его жизни, здесь много чего. Слушай внимательно, уходите немедленно, вещей минимум, двигаете к Пироговке и по ней до Садового, думаю, я вас там перехвачу. Двигай.
Он тут же набрал номер машины Гурова, услышал ответ, сразу спросил:
– Ты где находишься?
– На Пресне.
– Значит, ты ближе. По Пироговке идут Бестаев и Катерина, думаю, их уже преследуют, собирай людей.
Но Екатерина была женщина, рассуждала иначе. Конечно, попасть в руки ментов значительно лучше, чем оказаться в лапах воров. Стас умный, а дурак, им с Сергеем не пройти Гоголевский, тем более не свернуть на Пироговку, в лучшем случае пристрелят, а то и захватят. Дура она, дура, чего тянула, на что рассчитывала?
– Я пытаюсь тебя спасти. Не знаю почему, и не спрашивай, – она положила в сумку хлеб, закуску и водку, опрокинула стул, сдернула со стола скатерть. – Если ты мне веришь, идем со мной. Иначе одна уйду, мне ваши дела неинтересны.
После небольшой паузы Сергей спросил:
– Чем здесь плохо? Куда пойдем?
– Идешь? – Катерина открыла дверь.
– Сдать ты меня могла давно, – рассудил Сергей и вышел за Катериной.
Она не пошла на улицу, начала подниматься по лестнице. На следующем этаже ключом открыла дверь, пропустила Сергея, вошла следом, сказала громко:
– Олег Иванович, это Катя, поесть принесла.
Квартира была двухкомнатная, точно такой же планировки, как и та, из которой они ушли.
С кухни раздался шум, что-то упало, раздался мужской голос, но слов было не разобрать. Катя пробежала коридорчик, в кухне лежал седой мужчина в военной, блеклой от стирки форме, при орденах и костылях, мертво смотрел на вошедших.
– Серега, а ну, разом, перенесем его в комнату, на диван.
Сергей подхватил мужчину под мышки, Катя под коленки, напряглись, но тело почти ничего не весило, как у ребенка. Они уложили хозяина на диван, Сергей нашел шейную вену, человек был еще живой.
– Что же ты забыла, – шепотом сказал хозяин, – один пятнадцать один.
– А тетя Нина? – оправдываясь, произнесла Катя.
– Она спуститься может в гастроном, а назад – уже дух вышел. Тюрю сделай, коли есть сахар… – пробормотал хозяин, закрыл глаза.
Подогрели воду, растолкли хлеб и сахар, начали бурую массу вливать с ложки старику в рот.
А в Москве в этот момент многие пацаны и подростки словно враз договорились играть в непонятную войну. И первое, что они сделали, это приобрели хладнокровный, безразличный вид. Парни постарше смазывали «стволы», вели себя тихо, бесшумно исчезали из дома и с работы. Настал самый подходящий момент пересчитать, сколько сегодня в Москве вооруженных преступников.
Поняв, что раньше Гурова на Пироговку не успеть, Станислав позвонил дежурному, сказал, что, по агентурным данным, на Гоголевском сейчас начнется бандитская разборка.
– Я уважаю тебя, Станислав, но в центре дня, в таком узком месте, где полно людей… Сам подумай.
– Подумал, что знал, сообщил, твой аппарат мое сообщение записал…
Снял трубку и бизнесмен Илья Туров, абонент, не представившись, сказал:
– Интересующий вас человек находится на Гоголевском бульваре, по моим сведениям, о данном факте знает половина Москвы.
– Так данного человека убьют.
