– Так, почитай, каждый считает себя умнее, чем он есть на самом деле, – философски ответил Митька. – Волох стволов тридцать в кулаке держит, да еще прикупить способен.
– Серьезно, – согласился Гуров. – Вроде гражданская кончилась, РУОП на месте сидит, не тесно им?
– Уживаются. Все пригрелись, у каждого свое гнездышко, крыша не течет. Умный от добра добра не ищет. Известно, худой мир лучше доброй ссоры.
– Какой же мир, когда людей убивают!
– Так чужих, а они не в счет.
Гуров видел, разговор старому мастеру не нравится. Бывший вор в законе упирается, хочет беседу свернуть. Сыщик взглянул на потолок, заметил:
– Добротно у тебя, нигде не течет. Ты где же такие деньги взял и как с властями уладил?
– Деньги банк дал, власти налогом обложили, плачу, немного остается. Да я, Лев Иванович, никогда так не жил. Почет в округе, словно я не сапожник, а депутат какой. – Улыбка с лица Митьки пропала, взгляд стал недобрым. – Ты, Иваныч, не крути, говори, чего надо.
В дверь постучали, девушка принесла поднос с тарелками, изящный хрустальный графинчик, две рюмки, обратилась к Гурову:
– Вы горячее будете?
– Нет-нет, спасибо. Я рюмку выпью да побегу.
– Простите, – она расставила приборы. – А иномарочка у павильона «Цветы» стоит случайно не ваша? У меня поинтересовались.
– Моя! – повысил голос Дмитрий. – Передай, гайка пропадет, голову отвинчу.
– Разумеется, хозяин, разумеется, – девица исчезла.
Митька наполнил хрустальные рюмочки, раньше он пил из граненого стакана, сказал:
– Здоровья. Зря ты пришел, совсем не вовремя.
– Я пришел и ушел, считай, разговора не было, – ответил Гуров. – Тебе, Митя, совсем не так мягко, как ты хочешь мне показать. Тебя Волох в команду звал, ты отказался. Он тебя оброком обложил, грозится сжечь.
– Много знаешь, не понимаю, как живой еще, – Митька выпил вторую рюмку. – Я свои дела при помощи ментов никогда не решал. Надо будет – снова под землю залезу.
– Обижаешь, Дмитрий. Я для тебя не мент вовсе, старый приятель. Я помощи у воров в законе сроду не просил. Живи, Дмитрий, спасибо за угощенье. – Гуров пожал мозолистую руку мастера, поклонился и вышел.
Митька отодвинул хрустальную рюмочку, взял стакан, налил в него остатки из графинчика, опрокинул разом и тихо выругался.
Выйдя на улицу, сыщик зашел за цветочный павильон, взглянул на свой «Пежо» и направился в чебуречную, где ранее всегда обедал Серега Бестаев. Он и сейчас находился здесь, сидел за одним столом с двумя работниками мастерской. Гуров невольно отметил – спиртное на столе отсутствовало. Он встретился с мастеровым взглядом, указал на дверь, сел за один из столиков и услышал, как за столом Сергея кто-то произнес:
– Какой-то иностранец к хозяину приехал. Видно, не договорились, раз гость в чебуречную зашел. Сергей, ты здесь дольше всех, знаешь гостя?
– Понятия не имею, – ответил Бестаев.
Гуров съел один чебурек, вытер бумажной салфеткой пальцы, вышел на улицу, затерялся среди павильонов. Вскоре появились и сапожники, двое направились в мастерскую, а Бестаев пошел в мясные ряды. Гуров перегнал его и на ходу сказал:
– Требуется поговорить, Сережа.
– Ни хрена не выйдет, как Дмитрий сказал, так и будет, – ответил Бестаев.
– Но ты все-таки часиков в девять подойди к моей машине.
– В семь, – уточнил Бестаев и ушел.
Гуров успел переговорить по телефону с Марией, со Станиславом, переставил «Пежо» на другое место, накурился до одури; стало совсем темно, когда Сергей сел в машину, и они уехали.
– Вы зря время теряете, Лев Иванович, того парня, что вы знали, давно нет, я никогда не пойду против Дмитрия Степановича. – Бестаев достал из кармана бутылку виски, отвинтил пробку, хлебнул из горлышка, утерся ладонью.
– А если Дмитрию помощь нужна, а от меня он ее не примет? – спросил Гуров. – Тогда как? А кроме меня, ему никто не поможет. Район, как я понимаю, коррумпирован. Ну, не все, так двух-трех человек Волоху вполне достаточно. Обложил он твоего хозяина непосильной данью, «счетчик» выставит.
– Уже выставил, – поправил Бестаев.
– Ну вот, платить нечем, на ментов не обопрешься, спалит Волох вашу мастерскую. И полезет Дмитрий Степанович на старости лет обратно в подвал. – Гуров включил вентиляцию, снова закурил. – Просить помощи Дмитрий у меня не станет, но молча, без разговоров ее примет.
– А что я? – Бестаев еще раз хлебнул из бутылки и убрал ее в карман. – Моя-то жизнь и девяти граммов не весит. Полоснут из «калаша», и весь разговор.
– Думать надо, я не доктор, готовых рецептов у меня нет. Только ты, Сережа, имей в виду: пока об этом деле знаем ты и я, то шансы есть, как узнает третий человек, неважно кто, верная смерть. – Гуров помолчал, через некоторое время спросил: – Ну как? Говорить?
– А вам лично такое надо? – спросил Бестаев.
– Обязательно. Не ради нашей старой дружбы я в петлю лезу. – Гуров еще помолчал. – Значит, так, указания мои ты выполняешь беспрекословно. Не делаешь даже полшага больше. Меньше можно, больше – нет. Ясно?
– Вроде не дурак. – Сергей вздохнул тяжело, с каким-то всхлипом. – Ох и не хочется, Лев Иванович, объяснить не могу, как не хочется.
– У тебя нормальная психика, парень. Нормальному человеку жизнью рисковать не хочется. А если хочется, так он не боец, а клиент психушки.
– И почему, Лев Иванович, мы должны гнуться перед Волохом и такими, как он? – спросил Бестаев. – Где он живет, известно, что он руководит бандой, знает множество людей.
– Даже отвечать тебе не собираюсь, – ответил Гуров. – Существует закон. Если следовать твоим рассуждениям, можно посадить любого человека. Так что заткнись и слушай. Поначалу много от тебя не потребуется. Ты сейчас обедал с коллегами, один из них рыжеватый, с веснушками, плотный…
– Алик Плетнев, нормальный парень, – перебил Бестаев.
– Очень хорошо. Вот ты и скажи этому нормальному парню, дескать, неизвестный мужик, что заходил к хозяину, то есть я, предложил Дмитрию Степановичу обменять на рубли очень крупную сумму долларов. Дмитрия я предупрежу, чтобы он шел в отказ, мол, болтовня велась, но у мастера таких денег нет, да и мужика он помнит плохо, виделись лет двадцать назад. После такого разговора тебя могут захватить «быки» Волоха. Ты утверждай, мол, предложение было, а согласия нет. Могут избить, но пытать, тем более убивать тебя не будут. Скажи только: неизвестного ты видел однажды на Центральном телеграфе, он получал письмо до востребования. Все. Они должны тебя на телеграф поволочь, искать меня. Если все так и случится, позвони мне, я тебе сообщу, когда я там буду, и ты меня там «найдешь» и «быкам» отдашь. Больше ничего от тебя не требуется.
Глава седьмая
Расчет сыщика был предельно прост. Если Алик Плетнев и не платный стукач Волоха, то, во всяком случае, болтун. В узком кругу уголовников сплетни распространяются быстро, очень скоро Волох узнает о неизвестном и его разговоре с Митей. Бандит заинтересован, чтобы разговоры прекратились и скандалов не было. Сергей Бестаев достаточно известный в округе человек, если с ним чего случится, болтовни не оберешься. Да и в своих «быках» Волох не сильно уверен. Так что в любом случае Волоху выгодно выйти с «продавцом» на прямую связь, разговоры погасить и обойтись без «мочиловки».
При всей неотразимой логике подобных рассуждений Гуров приказал Нестеренко и Котову взять Сергея Бестаева под наружное наблюдение. Существовал еще один серьезный момент, который Гуров понять и объяснить не мог. Сыщик чувствовал, что убийство Голуба, подставку Юрия Авилова осуществлял один и тот
