Как известно, Голуб был застрелен седьмого. На следующий день Грек забрал у Кирилла пистолет, ничего не спросил, даже не попрощался.
Каждый выполняет свою работу и нечего лишние слова говорить. Как «ликвидатор» организовал выстрел, Грек не знал, его это не интересовало.
Все было организовано классно, даже в прошлые времена такой работой можно было гордиться. Авилова уголовка вычислила быстро. Правда, Греку не очень понравилась оперативность уголовки, но цель достигнута, лишний человек ушел, подозреваемый арестован и скоро превратится в обвиняемого. Газеты и телевидение трубили о долгожданной победе. Вот главк вел себя странно, да и прокуратура от комментариев воздерживалась.
А потом начались неприятности. Появился новый, никому не известный и.о. прокурора, стали поступать сведения, что прочно слепленное дело Авилова разваливается, вроде бы им вновь начинает заниматься Гуров. И арестован кретин Волох. Грек слегка растерялся. Он не понимал, чего добиваются ментовка и прокуратура, имеющая все в своих руках. Грек знал – всегда все хорошо не бывает, следует выждать и перетерпеть. Однако откладывать выполнение указаний генерала нельзя. Потому что Трушин практически не ошибается. Он сказал, что цепь, по которой прошел в свое время Авилов, следует разорвать, значит, цепь должна быть разорвана. Необходимо определить последовательность событий. Убрать Демидова из тира – самое простое, потому можно несколько дней обождать. А вот вице-премьера Попова теперь ликвидировать уже сложно. Несколько дней назад достаточно было приказать Волоху, хорошо заплатить, и вопрос был бы решен.
И Грек вновь появился на квартире у Кирилла Пузырева. Тот хмуро взглянул на фотографию вице, просмотрел данные на него, спросил:
– Имеется охрана?
– Водитель. Здесь сроки сжатые, но зато все остальное – на твое усмотрение. Место, способ, как тебе удобнее.
Пузырев заметно повеселел, сказал, что осмотрится и тогда определится.
Попов курил, что решило его судьбу быстро. Он умер через несколько дней в машине, ожидая, пока водитель сделает необходимые покупки. Врачи определили сердечный приступ, осмотр салона «Волги» практически не проводился. После ее уборки единственная улика – лишь зажженная сигарета «Мальборо» – была уничтожена.
Доставить записку Волоха Гуров поручил Григорию Котову, посоветовав надеть милицейскую форму, сказать Греку, что служит в охране внутренней тюрьмы на Петровке. Григорий позвонил полковнику по телефону, полученному от Волоха. Этот звонок и определил отношение Грека к происходящему. Купленный мент – дело обычное, номер телефона никто, кроме Волоха, не знал. Записка не вызывала сомнений. Сам факт, что подручный Волоха оказался наркоманом, лишь подтвердил отношение Грека к бандиту. Гриша Котов исполнил свою роль блестяще, в чем ему сильно помогли внешность и национальность, на что и рассчитывал Гуров.
Кто есть еврей в сознании фашиста? Еврей – человек трусливый и жадный. Без нюансов, вживания в образ, имея только длинный нос, справиться с задачей довольно просто. А Григорий к тому же был незаурядно умен.
К намеченному месту Грек подъехал на такси. Котов в форме капитана милиции стоял у доски объявлений. Его тронули за локоть, уверенный голос приказал:
– Садитесь в такси, капитан.
Котов еще больше втянул голову в плечи, оглядываясь, ответил:
– Никуда я не поеду, денег не платят, а загадки загадывают. Мне и тут хорошо. Я вам записку, вы мне – двести долларов.
Грек впервые встречался с таким тупым агентом. Он вынудил себя говорить терпеливо:
– Ведь наверняка, прочтя записку, я должен что-то сделать, нам следует все обсудить.
– Мне нечего делать, мне говорено – отдать, получить, и свободен.
– Так в записке сказано… – начал было Грек, но Григорий его перебил:
– Я не знаю, чего там намалевано, я пытался прочесть, но ни хрена не понял. Давайте двести долларов, возьмите почту, и разбежались.
– Но мне необходимо с вами поговорить. – Грек, готовясь к встрече, ждал чего угодно. Засады, слежки, магнитофонной записи. Он уже проверил капитана, никакой электроники при менте не находилось. Да он и разговаривать не хочет, в машину не идет. – Выбрасывать деньги на ветер я не собираюсь, – твердо сказал Грек.
Котов еще больше ссутулился, почесал за ухом и промямлил:
– Мне гарантировали, я рисковал, ну, раз так, значит, судьба, – он сунул руки в карманы милицейского плаща и, шаркая, двинулся к метро.
Встреча проходила недалеко от Таганки. Грек даже растерялся, что случалось с ним нечасто.
Он в два шага догнал Котова, стиснул ему локоть, зашептал:
– Черт вас возьми, предлагаю компромисс: я даю вам деньги, вы мне – записку, и мы садимся в машину.
– Так не пляшет, уважаемый. В машине вас будет двое, а я один. Вы мне морду набьете и монеты отнимете. Коли вам приспичило говорить, не знаю о чем, зайдем в кафешку. – Котов указал на кособокую дверь, над которой красовалась надпись: «Блины».
Чувствуя, что жида не переупрямить, фантазия мента оказалась потрясающей – набьют морду, отнимут деньги, он считал, что это самое страшное из возможных продолжений, – Грек рассудил: раз гонец так ограничен и жаден, значит, это не ловушка. Волоху попался такой мент, бандит стражника быстро раскусил, потому записку написал и телефон дал.
Внутри кафе оказалось значительно приличней, чем снаружи. Скатерти белые, на столах даже вазочки с цветами, пахнет блинами, народу порядочно, но свободный стол они отыскали.
– Деньги покажи, – сказал Котов.
На таком низком уровне Грек не работал никогда. Он взял листок с меню, вложил в него две сотенные ассигнации, передал через стол. Котов деньги мгновенно спрятал, от волнения у него на лбу выступили бисеринки пота, начал разглядывать меню, бормоча:
– Еще неизвестно, что это за деньги.
– Я давно не бил человека, но ты, мент, меня доведешь, – прошептал Грек. – Давай писульку.
– Видишь, какой я умный, не полез в твою тачку. – Котов протянул через стол сжатый кулак, Грек получил комок бумаги.
К ним подбежала молоденькая официантка в кокетливом фартучке, спросила:
– По одной порции, со сметаной или с маслом? Выпивать будете? У нас только коньяк.
– Давай, – обреченно согласился Грек, разглаживая ладонями полученное послание.
Прочитать каракули оказалось делом сложным, главные слова он понял. «Витун», «ломка», «героин», «доза», «расколется», «лазарет».
– Ну а как себя чувствует мой приятель? – спросил Грек.
– Фокин? – называя Волоха его истинной фамилией, наивно поинтересовался Котов. – А что ему? Камера сухая, всего трое. Один хозяйственник, второй без определенки. Игорь Петрович там хозяин. Слышал, его через двое суток вообще выгонят. Показания против Фокина может вроде только этот из лазарета дать, а он спит больше. Да точно я и не знаю ничего. Наше дело маленькое, чтобы порядок да чистота были.
– Фокин просит вещь одну ему передать. Лекарство. У него язва, в вашей лепиловке нету. Передашь?
– Никогда. Ни за какие деньги. А может, вы его убрать хотите и яд мне сунете?
Грек не мог понять психологию этого коррумпированного мента. Рассуждая о ситуации, где он может легко потерять голову, он говорит детские глупости, мол, морду набить могут. Сейчас идет разговор о передаче наркотика, мент несет эту глупость о каком-то яде.
Никакой логикой не пахнет, тут мышление участкового низкого уровня. Волоха обвинять нельзя, он воспользовался человеком, который подвернулся.
– Ну зачем же мне своему приятелю передавать яд? – Грек старался говорить как можно убедительнее. – Он обращается ко мне с просьбой, я стараюсь выполнить ее.
