– Трудно сказать. Неугомонный – если попытаться сказать одним словом.
– Я хотел сказать… какой по натуре? Честный или наоборот? Славный парень или так, ничего стоящего?
– В разные времена бывало по-разному. Его характер вдруг иногда изменялся. Но позже, под конец, он явно стремился свернуть себе шею.
Рэнди покачал головой:
– Наверное, мне придется подождать, пока мы не найдем его самого. Как насчет урока языка?
– Отлично. Начнем…
19
Рэд вдруг повернул вправо, не снижая скорости.
– Что? – спросил Цветы. – Надумал?
– Двенадцать часов за рулем – слишком много, – ответил он. – Мне нужно поспать.
– Откинь спинку, а я буду вести.
Он покачал головой:
– Я хочу вылезти из кабины и немного отдохнуть по-настоящему.
– Тогда регистрируемся, пожалуйста, под липовым именем.
– Регистрироваться здесь негде. Мы разобьем лагерь. Это опустошенная местность. Все спокойно.
– Мутанты, радиация, ловушки?
– Ни того, ни другого, ни третьего. Я здесь уже побывал, все чисто.
Немного спустя он притормозил, нашел еще один поворот, выводивший на узкую неровную дорогу, небо пропульсировало до фазы розово-пурпурной вечерней зари. В отдалении виднелись озаренными лучами заходящего солнца руины города. Рэд снова повернул.
– «И ряды его колонн и необъятный свод казались в сумерках мне гротом небывалым…» – отметил Цветы. – Ты намерен расположиться на ночлег в музее смерти?
– Вовсе нет.
Теперь они ехали по грунтовой дороге, к тому же еще и покрытой грязью. Дорога некоторое время петляла вниз по склону горы, потом пересекала по скрипучему мосту узкое ущелье, огибала обрыв и выводила на равнину, опять в виду руин города. Рэд вывел грузовик в поле, там и сям усеянное кратерами и ржавеющими останками наземных и воздушных машин. Он затормозил на обширном свободном участке.
Необычных очертаний тень, что лежала теперь на крыше грузовика, начала принимать форму некой рептилии, темнеть и густеть.
– Измени внешний вид грузовика, чтобы он не выделялся на фоне всех остальных обломков, – сказал Рэд.
– Временами все же у тебя возникают трезвые мысли, – заметил Цветы. – Мне понадобится пять или шесть минут – и получите великолепную руину. Не выключайте мотор.
Когда началась перестройка, тень сократилась в размерах, превратилась в круг, соскользнула с крыши пикапа и быстро метнулась к разбившемуся неподалеку самолету. Рэд и Мондамей выбрались наружу и начали огораживать территорию лагеря проволокой. Воздух, встревоженный их деятельностью, был сух, в нем уже ощущалось предвестие надвигающейся прохладной ночи. На востоке собирались кучи облаков. Где-то зажужжало насекомое.
Тем временем в различных местах грузовика появились области покореженной обшивки. Появились также беспорядочно разбросанные вмятины и пробоины. Ржавого цвета пятна поползли по голубой краске, подвигались и замерли. Машина накренилась на один бок.
Рэд вернулся к грузовику и вытащил пакет с едой и спальный мешок. Мотор остановился.
– Готово, сказал Цветы. – Ну как, нравится?
– Отлично. Безнадежная развалина, – ответил Рэд, растягиваясь на разложенном спальном мешке и открывая пищевой контейнер. – Благодарю.
Подошел Мондамей, сказал тихо:
– Я не обнаружил ничего, что представляло бы непосредственную опасность в радиусе десяти километров.
– Что значит «непосредственную»?
– Вокруг нас имеется большое число неразорвавшихся бомб и неиспользованных боеприпасов в оружии разрушенных машин.
– Непосредственно у нас под ногами ничего нет?
– Нет.
– Радиация? Стреляющие фаустпатроны? Отравляющие газы? Бактерии?
– Отсутствуют.
– Тогда ситуация признается удовлетворительной.
Рэд начал опустошать контейнер.
– Ты говорил, что долго пытался изменить события во многих местах, – сказал Мондамей, – в соответствии с твоими воспоминаниями?
– Да.
– Исходя из того, что ты рассказывал о природе твоей памяти, уверен ли ты, что узнаешь верную ситуацию, даже если случайно наткнешься на нее?
– Совершенно уверен. Я теперь помню еще больше.
– И если ты обнаружишь искомую дорогу, ты вернешься по ней домой?
– Да.
– Что это за место?
– Не могу тебе сказать.
– Как же ты его тогда опознаешь?
– Если увижу, узнаю…
– Узнаешь? Боюсь, что не понимаю тебя.
– До конца я и сам не понимаю, но постепенно все становятся яснее.
Небо успело потемнеть, выставляя напоказ свое звездное богатство. На востоке всплыл осколок луны. Было совершенно темно, и света не зажигали, не считая сигары Рэда. Он потягивал греческое вино из глиняной фляги. Поднялся прохладный ветер. Цветы что-то наигрывал, едва слышно, кажется, Дебюсси.
Тень, чернее ночной черноты, проскользнула к вытянутой ноге Рэда.
– Белквинит, – тихо сказала тень, и ветер, казалось, затих.
Тень замерла, и какая-то примесь в сигаре заставила огонек зашипеть и вспыхнуть на мгновение.
– Ну его к дьяволу, – сказал Рэд через минуту.
– Что именно? – спросил Мондамей. – Что к дьяволу?
– Чедвика.
– Я считал, что мы уже все обсудили. Ни один из альтернативных вариантов не показался тебе достаточно привлекательным.
– Игра не стоит свеч, – сказал Рэд. – Не стоит свеч этот толстый болван. Он даже драться не станет сам.
– Болван? Ты ведь сказал, что он очень умный человек.
– Умный! – фыркнул Рэд. – Пока дело касается черной десятки, он достаточно умный. Ну и что из этого?
– Тогда, что ты намерен делать?
– Найду его, и выясню некоторые вещи. Кажется, он знает обо мне больше, чем я думал. И он мне расскажет, что ему известно, и чего не знаю я.
– Это твои новые воспоминания?
– Да. И, возможно, ты прав. Я…
– Я засек кого-то.
Рэд уже вскочил на ноги.
– Близко?
Тень упала на грузовик.
