Какая связь между Тимчук и Региной? Никакой, они совершенно не знали друг друга.
Звонок раздался около половины третьего. Лена, встрепенувшись, подумала, что проснулась от ночного кошмара, так у нее билось сердце, а лицо было в поту. И только потом сообразила, что кто-то звонит в дверь.
Два часа двадцать семь минут. Кто может заявиться в такое время? Лена осторожно подошла к окну, отодвинула занавеску. Ее окно выходило прямо во двор, там горел мощный фонарь. Можно было видеть того, кто стоит на крыльце.
Регина! Взлохмаченная, в плащике и, кажется, шлепанцах. Но что ей надо? Лена, поколебавшись, спустилась вниз. Или та решила закатить скандал в самый глухой час ночи?
– Леночка, открой, прошу тебя! – Плачущий и истеричный голос Регины убедил Лену в том, что она пришла вовсе не для того, чтобы устроить сцену. – Лена, прошу тебя! Мне надо с тобой поговорить!
Елена открыла дверь и пропустила испуганную и совсем не похожую на себя Регину. Без обычного лоска, косметики и дорогих нарядов она выглядела по-иному. И Лене пришла в голову мысль, что ночная Регина, естественная и чуть ли не хныкающая, ей нравится гораздо больше, чем Регина дневная – спесивая, заносчивая и лживая.
– В чем дело? – задала Монастырская вопрос, вглядываясь в темноту. Ей вдруг показалось, что где-то слышны голоса, а небо в нескольких кварталах от ее коттеджа окрасилось багрянцем, как будто всходило солнце. Но до восхода еще два с лишним часа!
Регина захлопнула дверь и прошептала:
– Они хотели меня убить! Лена, они вломились в мой дом, чтобы убить меня!
Лена никак не могла сообразить, о чем ведет речь Регина. Или это – жестокая шутка, никчемный розыгрыш? Вряд ли Регина обладала чувством юмора вообще. Да и тем более сейчас, когда Михаил задержан по подозрению в убийстве, а сама Регина, как выяснилось, была его любовницей.
Станкевич, тяжело дыша и шаркая шлепанцами, ринулась в гостиную, потом, так же быстро, побежала на кухню. Лена застала ее изучающей ассортимент в холодильнике. Регина налила себе из упаковки в стакан грейпфрутового сока, отпила и проговорила уже нормальным тоном:
– Извини, Лена, что вторгаюсь в твой дом, у тебя есть оружие?
– Нет, – пожала плечами Елена. – Объясни толком, в чем дело? Кто пытается тебя убить?
– Я бы сама никогда не поверила в такое, но когда ты просыпаешься и слышишь, что по дому кто-то ходит… Ты встаешь, натягиваешь халат, сердце у тебя бьется так, будто ты взбежала только что на Эверест. Ты осторожно выходишь из спальни, подходишь к своему кабинету, видишь блики фонарей. И облаченных в камуфляжную форму мужиков: они обшаривают твой письменный стол. Со мной так и было. Хорошо, что они не услышали, как я проскользнула мимо них. Что я их засекла, они поняли, когда я кубарем скатилась с лестницы, – сказала Станкевич.
– Ты уверена, что это не сон? – спросила Лена.
Регина фыркнула и постепенно стала обретать свою прежнюю уверенность и заносчивость:
– Леночка, у меня со зрением все в полном порядке, и галлюцинациями я не страдаю. Я совершенно четко видела, как они обшаривали мой кабинет. Черт, но что же это такое! Мой сотовый остался в коттедже! Тогда позвоню от тебя в милицию! Их должны поймать, этих воров!
Регина сняла трубку телефона, висевшего на стене кухни. Затем положила ее и сказала каким-то странным голосом:
– Сигнала нет. Неужели они предвидели и этот вариант? Как же мне теперь спастись?
Лена чувствовала себя, словно очнулась в ожившей картине Сальвадора Дали – фантасмагория и ночной кошмар, как еще она может назвать визит Регины и ее шпионскую историю!
– Успокойся, – сказала она. – Я уверена, что тебе все это показалось. Зачем кому-то, подумай сама, вваливаться к тебе в особняк и шарить там?
Регина, взяв с кухонного стола пачку сигарет, вытащила одну и закурила. Лена отметила, что Регина совсем даже и не бледная, как матушка смерть, у ее кожи был приятный розоватый оттенок. Зачем же тогда Станкевич превращает себя в мумию?
– Ну, что ты на меня так смотришь? – спросила Регина. – Знаю, что я на себя не похожа. Или ты думаешь, как это Михаил мог спать одновременно с тобой и со мной? Мог, еще как! Я сама так делала! Но, скажу откровенно, для этого не пришлось тратить много энергии. Мне…
Регина, вспомнив, где она находится, оборвала монолог, а затем прошептала:
– Ладно, давай об этом позже? Ты спрашиваешь, зачем кому-то надо устраивать у меня дома ночной обыск? Потому что тем человеком, который звонил Тимчук, была я. Михаил увидел, как я кладу трубку, но не сделал мне замечания, что я пользуюсь твоим телефоном.
Лене стало интересно. Регина же продолжала:
– Вот, Монастырская, никогда не думала, что буду откровенничать с тобой. С кем угодно, но только не с тобой! Ты ведь мне с самой первой секунды, когда Дима Львович представил нам новую сотрудницу, то есть тебя, не понравилась. Ужас как не понравилась! И вот – мы с тобой в одной лодке!
Регина выпустила струю дыма, затем сказала:
– Думаю, что эта сумасшедшая баба, Любовь Сергеевна, приставала не только ко мне и подсовывала документы, которые якобы свидетельствуют о злодеяниях на «Хаммерштейне», не только в мой почтовый ящик. Я сначала подумала, что это – глупость. А когда вчиталась… Кое-что насторожило меня, Лена. Не думаю, что Тимчук врала. Хотя кто знает… Но в любом случае они с мужем на что-то напали. Помнишь, когда тот пугал всех гранатой, он кричал что-то о секретных лабораториях? Так вот, на «Хаммерштейне» действительно есть секретные лаборатории, на подземном уровне.
– На заводе есть подземный уровень? – медленно проговорила Лена. – Но я впервые об этом слышу.
– Если бы только это, – произнесла горько Регина. – Мне кажется, что «Хаммерштейн» – это большая и весьма правдоподобная декорация, которая на самом деле скрывает за собой что-то ужасное… Что именно, я пока не знаю. Потому-то я и позвонила Тимчук. С твоего телефона. Извини, но мне надо было подстраховаться. Хотя я не думала, что аппараты прослушивают. Следователи говорили про телефонную память, в которой остался номер и дата. Так я и поверила! Нас элементарно кто-то слушает! Черт!
Регина затушила сигарету и подошла к окну:
– На улице паника. Что-то случилось. Кстати, Лена, я подумала: если они слушают телефоны, то могут прослушивать и коттеджи. Кто их знает?..
– Но кто это – они? – спросила Лена. Рассказ Регины произвел на нее гнетущее впечатление. – Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, – ответила Регина, глядя в окно. – Там определенно что-то случилось! Я пока ничего не знаю толком, одни подозрения. Не более того. Но не удивлюсь, если выяснится, что Тимчук на самом деле не повесился, как это официально объявили, а ему «помогли» влезть в петлю. А жену его явно убили… Значит, они оба напали на след чего-то сенсационного и действительно опасного!
На улице раздались крики, затем послышался вой сирен. Регина сказала Лене:
– Все ведь бегут к той улице, где расположен мой дом. Коттедж, который любезно предоставлен доброй и щедрой фирмой, концерном «Хаммерштейн». И чего это его владелец Магнус перенес основные мощности за границу? Чтобы иметь возможность производить нечто без особых проблем? И это нечто – не помада или лак для волос, а совсем иное и гораздо более опасное?
Лена натянула халат. Она взяла Регину за руку и произнесла:
– Если ты права и вся суета из-за твоего дома, то нам надо посмотреть, что же случилось.
Регина покачала головой:
– Ты иди, а я останусь здесь. Те ребята, которых я застала у себя в кабинете, наверняка смешались с толпой и ищут меня. Они же бросились за мной, хотели поймать. Лена, это значит, что я стала им опасна. Но почему?
Оставив Регину на кухне курить, Лена понеслась вслед за соседями, которые, как и она сама, облаченные кто в трусы и майку, кто в ночнушку, кто в халат или пижаму, бежали в одном направлении. Лена обратилась с вопросом к одной даме, работнице, насколько она помнила, бухгалтерии.
– Ничего не знаю, – покачала та увенчанной крупными бигудями головой. – Мой муж выбежал из дома, я – за ним. Кажется, там что-то горит! Вот ужас-то, если это пожар, то важно, чтобы пламя не перекинулось
