хватило наглости изнасиловать и задушить молодую студентку и спрятать ее тело в лесополосе.
И этим кем-то, уверена Светлана, был не Федор Таранцев. Она понимает, почему Ватутин теперь ни за что не признается в допущенной ошибке, более того, он будет настаивать на том, что убийцей является именно Федор, ведь такой вердикт вынесло следствие, то есть сам Григорий Иванович. Если ему что-то и известно…
В этот момент хлопнула входная дверь. Вернулись супруги Ватутины. Сквозь тонкую дверь своей комнаты Ухтомина слышала их разговор.
– Да, Гриша, ставь сюда. Но ты очень плохо выглядишь, что с тобой? Опять печень пошаливает? Тебе нужно к врачу. И как ты тяжело дышал, поднимаясь по лестнице, раньше я этого не замечала!
– Перестань, Нина, хватит делать из меня ипохондрика. Мне семьдесят два, а ты хочешь, чтобы я, как молодой мальчишка, взбирался на пятый этаж без остановки.
Молчание, затем снова голос Нины Афанасьевны:
– Нашей Светочки нет. Куда она делась, ты не знаешь, Гриша? И о чем это вы сегодня утром беседовали?
– О чем же, как не о деле Винокуровых, – ответил супруг. – Куда она пошла, не знаю точно, но я проводил ее до школы. Посоветовал ей расспросить бывших соучеников Оксаны.
– Надеюсь, Гриша, ты не сболтнул девчонке лишнего, – произнесла Нина Афанасьевна, и Светлана поразилась, как жестко звучал голос обычно милой и любезной Ватутиной. – В последнее время я стала замечать, что ты склонен к сентиментальным воспоминаниям. Запомни, правда никому не нужна. Убийца – Таранцев, тебе это четко дали понять. Значит, мы должны придерживаться именно такого мнения. И ты в первую очередь.
Светлана поняла – хозяева не знают, что она находится в квартире, и поэтому ведут откровенные разговоры. Так и есть, она положила шубку на стул в своей комнате, а не повесила в прихожей. А сапожки? Они остались в коридоре, и Ватутины могут в любую минуту заметить их. Но что же ей делать?
– Я возьму, не таскай тяжести, – произнес Ватутин. – Я сам решу, что мне следует говорить. Слава богу – восьмой десяток пошел. И девочка она хорошая, мне нравится…
– Такие девочки опасны, Гриша. Если откроется правда, то несдобровать всем, и в первую очередь козлом отпущения сделают тебя. Ведь именно твоя подпись стоит под выводами следствия. Она, эта журналистка, ославит тебя, Гриша, на всю страну!
Голоса удалились. Ватутины ушли на кухню и закрыли дверь. Светлана, натянув шубку, осторожно выглянула из комнаты. Они заняты разговором. Ухтомина бы многое дала, чтобы узнать, о чем же именно беседуют Ватутины. Она проскользнула в прихожую, надела сапожки, которых хозяева не заметили, навострила уши.
– И не вали лук, по одной перекладывай, – говорила Нина Афанасьевна. – Господи, ну когда же ты научишься все делать правильно, Гриша… И повторяю тебе, молчи! Нечего московской журналистке знать то, что не положено. Смотри-ка, после взрыва самолета все сюда налетели, как коршуны. Сначала один донимал тебя телефонными звонками, потом заявилась другая…
– Я не мог отказать Светлане, за нее просил друг ее отца, бывший заместитель министра внутренних дел. Что бы я сказал генерал-майору: идите вы к черту?
– Ты не генерал-майору такое должен был сказать, а девчонке. Но сейчас ты все делаешь правильно. Заговаривай ей зубы, расскажи общеизвестную версию. Да нет же, картошку отдельно. И смотри у меня, Гриша, я не хочу на старости лет позора. Правда никому не нужна, убийца Оксаны мертв, и точка! Точка, ты меня понял?
– Не кричи мне в ухо, Нина, я тебя прекрасно слышу, у меня проблемы с печенью и легкими, а не с ушами. Ты же знаешь, как я переживаю, ведь выводы следствия…
– Выводы следствия давно в архиве, а твое правдолюбие никому не принесет пользы. Оксану не воскресишь, и ты это знаешь. И давай прекратим этот разговор, принеси-ка мне еще одну авоську из коридора!
Светлана поняла, что настала пора ретироваться. Она услышала шаркающие шаги Григория Ивановича, быстро приоткрыла дверь и сделала вид, будто только что вошла.
– Добрый день, Григорий Иванович, – произнесла она, улыбнувшись. Тот, не ожидавший ее увидеть, пробормотал:
– Здравствуйте, Света. Вы ведь только что пришли?
– Да, – подтвердила Ухтомина, закрывая за собой дверь.
– Вас что, на машине привезли, там ведь снег идет, а у вас на шубке ни снежинки, – сказал Ватутин, подхватывая авоську с картошкой, которая лежала около трюмо.
– Я все в подъезде отряхнула, – ответила Светлана, почувствовав страх. Вот он, зоркий глаз следователя. Ватутин сразу заметил несоответствия в ее вранье.
Из кухни, привлеченная голосами, появилась Нина Афанасьевна. Ватутина, как всегда, разыгрывала из себя заботливую хозяйку. Но теперь-то Светлана знала – это не более чем обман. Добрая старушка на самом деле была злобной ведьмой.
– Светочка, вы бы хоть позвонили, предупредили нас, – сказала она, всплеснув руками. – А то у нас и обеда-то еще нет! Но я быстро что-нибудь приготовлю…
– Я зашла только на секунду, взять кое-что из вещей, – перебила ее Светлана. – А затем снова уйду, так что не беспокойтесь, Нина Афанасьевна.
Ухтомина вошла в комнату, сделала вид, что копается в бумагах, в дверь заглянула Ватутина, Светлана увидела, как та остро зыркнула на включенный ноутбук. Света закусила губу, какая же она растяпа, забыла его выключить!
– Я ухожу, – сказала она Ватутиным, которые молча копошились на кухне. – Приду обратно вечером, не раньше девяти, так что не волнуйтесь!
– Как же вы, Светочка, – Ватутина продолжила строить из себя добрую бабушку. – Я в две минуты сделаю супчик и котлетки, подождите…
– Спасибо, спасибо, – поблагодарила ее Ухтомина, – но я, честное слово, не хочу есть! Всего хорошего, до вечера!
Она выскочила на лестничную клетку, даже не застегнув шубу. И практически немедленно за ней защелкнулся замок и звякнула цепочка. Ватутины не хотят, чтобы гостья вошла незамеченной. Ну что ж, она услышала достаточно, чтобы сделать выводы.
Как Светлана и подозревала, в деле об убийстве Оксаны Винокуровой все не так просто. И убийца, возможно, вовсе не Таранцев, но тогда кто? Стаховский? Но почему Ватутин скрывал это более тридцати лет? Или кто-то еще?
Ухтомина вышла на улицу. Уже стемнело, зажглись тусклые фонари, улицы заполнялись людьми. У нее есть еще два часа до начала вечера в школе, можно нанести визит семейству Винокуровых.
Спросив прохожих, как добраться до Дубова, Светлана получила совет сесть в маршрутное такси, конечной остановкой которого и был желанный микрорайон. Через пятнадцать минут она очутилась около жилого массива, состоявшего из красивых девятиэтажек, за которыми начинались коттеджи местной знати.
Светлана прошлась пешком по Дубкам. Везде отличный асфальт, очищенные от снега дорожки для пешеходов выложены узорчатой плиткой. Вскоре она наткнулась на высокий забор. Так и есть, обитатели вилл не хотят, чтобы их тревожили незваные посетители. Светлана замерла перед будкой со шлагбаумом, в которой находился молодой охранник.
– Я к Винокуровым, улица Моцарта, двадцать восемь, – произнесла она и выложила перед охранником свое журналистское удостоверение.
Тот, даже не взглянув на него, произнес: – Вам назначено? Вас ожидают?
– Да, – ответила Светлана. – Передайте им, что я… от Григория Ватутина.
Охранник набрал номер, затем почтительно произнес:
– Добрый вечер, вас беспокоит Александр с поста. Наталья Семеновна, к вам посетительница, – он наконец-таки взял ее удостоверение. – Некая Светлана Ухтомина, из журнала «В зеркале власти». Да, говорит, что от Григория Ватутина. Ясно, хорошо, я вас понял…
Молодой охранник, положив трубку, сказал:
