– Проходите. Винокуровы вас ждут. Улица Моцарта – вторая справа, нужный вам дом находится примерно в середине.
Светлана, которая уже не ожидала, что получит разрешение пройти на территорию поселка, миновала шлагбаум. Что же, в Усть-Кремчужном также жили люди, которые явно не нуждались в деньгах. Особняки построены по индивидуальным проектам, затейливые, с полисадниками. Ухтомина вышла на улицу Моцарта. Вокруг ни души, она – единственная тень в мерцании мощных фонарей.
Вот она и на месте. В отличие от других особняков, дом Ватутиных был огорожен высоченным забором с видеокамерами. Они не доверяют охране снаружи, защищаются, но от кого?
Светлана нажала кнопку звонка, еле слышно зажужжала камера, глаз которой уставился на журналистку.
– Кто вы? – раздался женский голос из домофона.
– Светлана Ухтомина, мне нужно поговорить с вами, – сказала журналистка.
– Вы от Ватутина? В чем дело? – произнес голос. – Хорошо, я сейчас открою!
Ждать пришлось около пяти минут, пока наконец не лязгнули запоры. Перед Светланой стояла в накинутой на клетчатый деловой костюм шубке дама с тщательно уложенными седыми волосами и холодным взглядом. Наталья Винокурова, как поняла Светлана, мать Оксаны.
– Покажите свое удостоверение, – произнесла она и протянула руку. Ухтомина отметила, что на руке у Винокуровой не было ни единого украшения, а ногти, как у мужчины, коротко пострижены и не покрыты лаком.
Хозяйка, взяв удостоверение, захлопнула дверь. Светлана в недоумении осталась на улице. И что ей делать, с такой линией поведения она сталкивалась впервые. Что, если Винокурова не отдаст ей корочку?
Но дверь снова распахнулась, Наталья Семеновна произнесла, возвращая ей удостоверение:
– Ну что ж, оно подлинное. Я вас знаю, видела по телевизору. Вы приехали из Москвы. Но каким образом вы связаны с Ватутиным? Проходите!
Светлана прошла через ворота. У Винокуровых не было сада или парка, как у их состоятельных соседей, вся территория была забетонирована и превращена в некое подобие военного плаца. Светлана услышала злобный собачий лай. Это и есть собака Баскервилей, о которой говорил ей Павел.
– Прошу в дом, – предложила Винокурова и направилась к трехэтажному строению с темными окнами, которое с виду более напоминало тюремный равелин, чем виллу.
Входная дверь, по всей видимости стальная, отпиралась несколькими ключами. К чему такая система безопасности, как в швейцарском банке? Винокуровы на самом деле помешанные, если живут, словно в противоатомном бункере.
Светлана попала в большой холл. На первом этаже не было ни единого окна, то, что Ухтомина приняла снаружи за окна, оказалось имитацией, везде горели мощные лампы. Обстановка была скудной и функциональной, как в лаборатории, – металлические стулья, стеклянные столы, несколько картин, на которых изображены концентрические круги и прочие геометрические фигуры. Светлана ощутила беспокойство и страх. Куда она попала?
– Я позвонила Ватутину, он подтвердил, что вы являетесь той, за кого себя выдаете, – объяснила Винокурова. – Однако он сказал, что не посылал вас ко мне. Итак, Светлана Геннадьевна, по какой причине вы обманули меня и проникли в мой дом?
Светлана почувствовала легкое головокружение. За время ее журналистской карьеры ей приходилось много раз сталкиваться с личностями, мягко говоря, с расстроенной психикой и расшатанными нервами. Но никогда ей не было так страшно, как теперь. Наталья Семеновна Винокурова впустила ее в дом, зная, что гостья на самом деле пришла к ней не по поручению Ватутина, и теперь, когда она оказалась в ее полной власти, устраивает допрос.
– Я веду расследование… Расследование гибели Владимира Стаховского, – произнесла Светлана, поражаясь, как беззащитно и неуверенно звучит ее голос. – И это привело меня в Усть-Кремчужный, к вам. Ведь Стаховский имел отношение к смерти вашей дочери Оксаны, не так ли?
– Конечно же, имел, – отчеканила Винокурова. – Он был одним из ее убийц. Следуйте за мной, Светлана Геннадьевна!
Она подошла к металлической двери и нажала кнопку. Только сейчас Светлана поняла, что это дверца лифта. Боже, особняк Винокуровых напоминает военную базу.
Они зашли в лифт, Винокурова нажала зеленую кнопку, и они понеслись вверх. Через пару секунд что-то звякнуло, кабина замерла, двери распахнулись.
– Прошу вас. – Хозяйка пропустила гостью вперед. Светлана вышла в коридор, дверь лифта немедленно закрылась. Ухтомина не успела опомниться, как оказалась одна. Винокурова не вышла вместе с ней, а осталась в лифте.
– Эй, куда вы делись! – Ухтомина забарабанила по металлической двери шахты. – Что это за идиотские шутки! Вы не имеет права меня здесь удерживать!
Ей никто не ответил. Светлана попыталась найти лестницу, но быстро убедилась, что ее просто не существует в природе, покинуть этаж можно только при помощи лифта. Ни единого окна. Ни единой кнопки, чтобы вызвать лифт. Зато несколько видеокамер, которые наблюдают за ней.
– Выпустите меня, у вас нет ни малейшего права на такие действия! – закричала Светлана. Так страшно ей не было даже тогда, когда она брала интервью у предводителя чеченских террористов в его логове.
– Не стоит так кипятиться, Светлана Геннадьевна, – услышала она голос Натальи Семеновны. Светлана обернулась, но Винокуровой нигде не было видно. – Я общаюсь с вами при помощи радиосвязи, – продолжала хозяйка. – Следуйте по коридору налево, пока не упретесь в дверь. Войдите в нее.
– Не собираюсь этого делать, – сказала Светлана. Теперь она понимала, почему Вячеслав вынес полтора года в сумасшедшем доме: психиатрическая клиника по сравнению с его собственным домом была райским местечком.
– Советую вам повиноваться моим требованиям, – заявила Винокурова. – Через пятнадцать секунд двери лифта откроются, и из кабины появятся три голодных бультерьера. Это не шутка, уверяю вас. Осталось всего десять секунд…
Светлана в панике метнулась по коридору. Конечно, это бред, но она не собиралась рисковать жизнью. Вот и дверь! Она открыла ее, в тот же момент раздался мелодичный трезвон, вслед за ним она услышала грозный лай беснующихся псов и цокот их когтей по паркету. Светлана захлопнула дверь и повернула ключ, торчавший с внутренней стороны.
На створку обрушились собаки, Ухтомина слышала их визг и утробное ворчание в коридоре. Винокурова не шутила: если бы журналистка не последовала ее требованиям, то оказалась бы один на один с голодными бультерьерами. Резниченко крайне повезло, что его не пустили в дом, а вот ей…
Светлана чуть-чуть пришла в себя. По всей видимости, дверь сделана из металла, и собакам сквозь нее не прорваться. Бультерьеры, как знала Светлана, впивались в жертву и потом не могли разомкнуть челюсти, сведенные судорогой.
– Добрый вечер, – услышала она знакомый голос и обернулась. У нее еще не было возможности рассмотреть комнату, погруженную в полумрак. Вслед за словами зажегся яркий свет, Ухтомина зажмурилась.
Она находилась в уютно обставленной гостиной, где доминировали ярко-красные и кровавые тона. Старинная мебель, тяжелые бархатные занавеси на оконных проемах, которые были на самом деле искусной имитацией.
В кресле сидела Наталья Семеновна. Она покачала головой и сказала:
– У вас отличная реакция, не то что у других посетителей…
– А что происходило с другими? – спросила Светлана, не смея даже представить, что могут сделать три свирепых пса с человеком, который находится в их полной власти.
– У некоторых случалась истерика, пара человек падали в обморок, кое-кто от страха пускал в штаны, – сказала со смешком Винокурова. – И было бы отчего! Ведь на самом деле собак-то нет, это все звуковые эффекты! Но ведь как действует на нервы, не правда ли? Присядьте и возьмите бокал! Вам нужно выпить! А то на вас лица нет! Впрочем, вы одна из лучших! Прошли тест на четыре с минусом.
Винокурова подошла к двери, из-за которой слышался ужасный лай, царапанье лап по металлу и
