гвардеец прав.
– Насчет страны – не нам решать, а за нарушение приказа мне Паллантид таких плетей пропишет! – отпарировал гвардеец.
– Король знает меня. Позвольте войти хотя бы мне – и вы сами в этом убедитесь! – вступил в разговор Вайд.
– А если мы убедимся, что ты – заговорщик, и хочешь убить короля? – сказал Райгарх и покачал головой. – Нет, я пропущу вас только с разрешения Паллантида, или если король вызовет вас.
– Я сдам вам все свое оружие! – воскликнул Вайд, теряя терпение.
– Сдавай, – согласился Райгарх. – Только мы тебя все одно не пропустим.
– Послушай хоть ты, Хенус… – обратился было Ларго к другому гвардейцу, но тут из-за королевской двери раздался такой знакомый Вайду и совсем не изменившийся за прошедшие годы голос:
– Что у вас там происходит, разрази вас Кром?!
Вайд невольно ощутил себя снова Крысенком, нескладным юнгой пиратского карака «Вестрел».
– Капитан, это я, Вайд… Крысенок! – заорал он, не думая ни о чем.
Дверь распахнулась, тяжело ударив в стену. На пороге стоял король Конан.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Надо же – Крысенок жив! Если б не увидел собственными глазами – ни за что не поверил бы! – Конан в очередной раз хлопнул Вайда по плечу. Вайд польщенно улыбнулся и взглянул на своих спутников. Ларго, чинно сидя на покрытой ковром скамье, смаковал принесенное по требованию Конана вино, еще сохранившееся в королевских подвалах. Дайана тихо пристроилась рядом, обняв за шею поблескивающего глазами Тао.
– Вот неуничтожимое племя! Оставляешь его в джунглях, чтобы он попался тебе под ноги в столице твоего собственного королевства десяток лет спустя! – и Конан, развалившись в мягком кресле, залпом осушил тяжелую золотую чашу с вином: – За тебя, маленький проходимец!
Вайд вглядывался в знакомые черты киммерийца, находя в них приметы, оставленные временем. Резкие морщины на лбу и у крыльев носа, в волосах пробивается первая седина, погрузневшая и слегка ссутулившаяся фигура… Да и глаза короля, хоть и оживленные встречей со старым знакомым, показались Вайду не такими яркими и грозными, как глаза капитана «Вестрела», чей пронзительный взгляд не способен был выдержать ни один матрос команды.
– Так, говоришь, ты теперь капитан корсарского карака? – Конан с любопытством оглядел своего бывшего юнгу. – И старина Сигурд плавает с тобой?
– Плавает, – подтвердил Вайд. – Он собирался штурмом брать Тарантию, чтобы повидаться с тобой. Я еле его отговорил…
– Узнаю старого волка! – захохотал король. – Видно, прошедшие годы не укротили нашего Сигурда… и не прибавили ему ума!.. А другие парни с «Вестрела»?
– Асторга со мной, – начал перечислять Вайд, – Туас и Потику тоже, Орнета смыло за борт год назад, Ленге, говорят, спился и умер, Ковдор – ни за что не поверишь! – открыл кондитерскую лавку близ Морского рынка, Зала умудрился поссориться с законом и протирает скамью на королевских галерах за убийство… Каждого прибило к какому-нибудь берегу, капитан… или тебя теперь надо называть «Ваше Величество»?
– Называй как хочешь, – хмуро махнул рукой Конан. – Какое уж тут «Величество», когда Сет знает что вокруг творится! – и король угрюмо посмотрел на Вайда. – Те, кто плавали со мной на «Вестреле», всегда сражались до конца, а не трусливо бежали и облаивали меня потом из своих замков, как этот дворянский сброд! А бунт на корабле я подавлял с помощью пары зуботычин – ну, в крайнем случае, вздерну кого на рее. А тут мне говорят: «Нельзя воевать с собственным народом.» Какой это, к Нергалу, народ – сборище трусливых шакалов, готовых лизать пятки сильному и тявкать, чуть что не так. Да пусть они с демонами пожрут друг друга, разрази их Кром! – и Конан грохнул кулаком по дубовой столешнице, отчего стоящие там чаши подпрыгнули и жалобно звякнули. Ларго углубился в созерцание своих сапог, а Дайана уткнулась в шелковистую шерстку Тао. Вайд вздохнул:
– А я думал, что мои новости заинтересуют тебя. Но раз ты решил предоставить горожан и демонов своей судьбе – выпьем еще, и я пойду, пожалуй… Мне еще домой добираться, а при нынешних порядках на это точно уйдет месяц-другой…
– Я тебе поиздеваюсь, недоносок! – зарычал Конан совсем как прежде. – Что ты там вынюхал, Крысенок?
– Конан, я ведь не зря ушел тогда от вас и вернулся в Дарфар, – серьезно сказал Вайд. – Три года я сидел один в Лабиринте – но за это время я кое-чему научился. Лабиринт – не просто пещеры, набитые сокровищами, как думали вы все. Он – древнее существо, мудрое и загадочное, много знающее – и он избрал меня своим Хозяином. Помнишь, я говорил тебе, что когда-нибудь стану магом? С помощью силы Лабиринта я и вправду способен на многое. Именно Лабиринт смог почувствовать странные изменения, происходящие здесь. И я поехал в Аквилонию, чтобы во всем разобраться…
Конан, сдвинув брови, выслушал объяснения своего бывшего юнги о цели его приезда в Тарантию и о Портале. Повторенное уже в третий раз, повествование Вайда приобрело несомненную художественную ценность, но аквилонский король не имел ни малейшего намерения им восхищаться.
– Значит, эти твари лезут сюда из твоего Портала? – нетерпеливо перебил Вайда киммериец. – И ты предполагаешь, что он находится в Руазельском лесу… Может, ты настолько умен, что скажешь, чья это работа?
– Точно не знаю, но почти уверен, – отозвался Вайд с вполне понятным уважением к своим умственным способностям. – Тебе имя «Бен-Аззарат» ни о чем не говорит?
Конан задумался, потом произнес:
– Кажется, еще до всей этой заварушки с демонами был у меня на аудиенции какой-то шемитский колдун, на службу просился… Не он ли?
– Он самый, – подтвердил Вайд и с наслаждением плеснул себе еще отличного вина, равного которому он не пил со времени отъезда из Кордавы. – По всему видимому, его просьба о приеме на службу – лишь предлог. На самом деле, он явился в Аквилонию, чтобы изрядно попортить кровь местным жителям. Дайана, его бывшая наложница, говорит, что после посещения твоего дворца ее хозяин ездил в Руазель – а затем из леса полезла всякая нечисть. Магическое зеркало шемита отражает странные черные ворота – думаю, так выглядит в нашем мире Портал. И потом, у Бен-Аззарата есть ритуальный перстень со Змеем…
– Знак Сета? – вскинул брови Конан. – Тогда этот старый шемит – птица посерьезней, чем показалось мне вначале.
– Бен-Аззарат использует силу Темного бога в своих целях. На это способны лишь очень могущественные маги… – покачал головой Вайд. – Одно мне не ясно: почему Бен-Аззарат, обладая такой властью, довольствовался положением заурядного придворного алхимика и прорицателя в Асгалуне? И почему вдруг сорвался с насиженного места на старости лет и поехал в Аквилонию открывать этот самый Портал? – Вайд недоуменно пожал плечами. – Видно, плохой я еще маг, если не могу понять своего собрата по ремеслу.
– Дай только мне добраться до твоего собрата, – зловеще процедил Конан. – Я уж у него за все спрошу – и за Руазель, и за Белезу, и за разоренную столицу…
Конан порывисто оттолкнул столик, опрокинув чаши с недопитым вином, и поднялся с места. Его голубые глаза горели прежним огнем, несшим врагу неминуемую гибель. Ларго невольно вскочил со скамьи и вытянулся с нелепой радостной улыбкой, видя перед собой прежнего могучего аквилонского короля.
– Эй, там! – крикнул Конан в сторону двери. На зов явился юный оруженосец, испуганно протирающий заспанные глаза.
– Живо – беги в конюшню, седлай трех лошадей и выводи к главному дворцовому входу! – приказал король, и обернулся к Вайду и Ларго: – Поедем только втроем. Этот колдун мой, и никакая сила Сета не защитит его от гнева Конана!
Потрясенные появлением своего короля, да еще верхом, стражники живо распахнули дворцовые ворота – и топот шести пар копыт нарушил унылую тишину города.
…У дома шемита все трое соскочили с коней.
– Открывайте, именем короля! – закричал Ларго, грохоча медной дверной ручкой.
