на лошадей позади кавалеристов, как это делают варвары, и тогда…
– Забери вас Нергал с вашими делами и идеями, – недовольно пробурчал Конан. – Может, попросить Тот-Амона открыть здесь еще парочку Порталов? Глядишь, забросит опять в страну змееногих или еще куда – там хоть отдохну по-человечески от всей этой тягомотины… – и тяжелый вздох потряс могучую грудь киммерийца.
После дежурства гвардейцы личной стражи Его Величества короля Аквилонии Ядрин и Смелидес зашли в дворцовую караулку – поболтать с собравшимися там, как обычно, офицерами. Гвардеец Ядрин, недавно получивший повышение по службе, постоянно дотрагивался до пришпиленного к форменной куртке новенького офицерского значка, словно боясь потерять его. Гвардеец Смелидес с не меньшей гордостью проводил пальцем по едва намечающимся усикам над верхней, еще по-детски припухлой губой.
– А, парни, сменились уже? – один из Черных Драконов подвинулся, освобождая место за столом. – Присоединяйтесь. Кирс сегодня угощает отличным элем – у него сын родился!
– Тогда Ядрин тоже должен угостить нас, – заговорщицким тоном сообщил Смелидес, начав говорить сочным баритоном, но к концу фразы сорвавшись на юношеский дискант.
– Это еще почему? – тут же заинтересовались сидящие поближе.
– Так у него завтра свадьба! – Смелидес пригладил свои усики и несолидно хихикнул. – Женится на дочке купца Симплия, Лаис.
Побагровевшего Ядрина наградили несколькими хлопками по плечам и не совсем приличными наставлениями касательно брачной ночи.
– Дочь купца? – пожал плечами юный щеголеватый гвардеец. – Ядрин, ты ж племянник барона, мог бы сделать партию и получше!
– Дурак, – беззлобно проговорил немолодой уже военный, за чей счет сегодня и пили. – С богатством Симплия наш Ядрин взлетит так высоко – ты и моргнуть не успеешь!
– При чем тут богатство, Кирс? – возмутился жених. – Я ее люблю!
– Любовь хороша тогда, когда она подкреплена золотом, – наставительно сказал Кирс и плеснул Ядрину еще эля.
За соседним столом тоже царило оживление. Несколько стражников и два королевских кавалериста слушали невысокого кривоногого мужчину в форме пехотного офицера, в выпученных глазах которого горело подлинное вдохновение.
– …а когда главный жрец змееногих поднял вверх руку – алтарь вспыхнул, а с неба упал белый луч, посланный алой луной…
– Белый луч – от красной луны? – с недоверием переспросил кавалерист под смешки остальных. – Это каким же образом?
Пехотинец пронзил спорщика гневным взглядом и продолжил:
– Из этого луча вышел… сам Сет, клянусь Митрой! Его лицо было молодым, а глаза – словно два ледяных озера…
– Эй, подожди! – белобрысый веснушчатый стражник застучал по столу чашей. – Если это Сет – у него не может быть лица! У змей лиц не бывает, у них морда! – и стражник торжествующе посмотрел на товарищей.
– Говорю вам – это был Сет! – яростно проговорил пехотинец. – Он пришел в образе человека, но был ужасней любой ядовитой гадины! А потом наш король схватил посох одного из жрецов – и задал этим змееногим жару!
– Ты же говорил, что вас привязали к столбам, – серьезно заметил кавалерист.
– Там была говорящая зверюшка – черная такая и с рогом посреди лба. Она и перегрызла веревки, – объяснил рассказчик.
– С рогом, значит? – невинно поинтересовался другой кавалерист. – А, может, ты перепутал, и эта зверюшка и был Сет? Он-то вас и вернул домой – чтоб глаза не мозолили.
Пехотинец зло посмотрел на хохочущих стражников и с размаху уселся на свое место, сердито уткнувшись в чашу с вином.
– У нашего Чепозуса новый свод баллад пошел – про страну змееногих, – пояснил кавалерист подошедшему Кирсу. – Про его приключения среди пиктов и в Руазельском лесу уже все слышали – так он свежую тему выискал!
– Тебе, Чепозус, не в пехоте служить – а сказителем быть! – с добродушной усмешкой произнес Кирс, обращаясь к офицеру.
– Я говорю чистую правду! – выпученные глаза Чепозуса смотрели почти умоляюще. – Со мной были еще четыре человека, они подтвердят вам все!
– И где же эти люди? – кавалерист старался говорить участливо. – Умерли, поди?
– Нет, живы, – отрезал Чепозус. – Вайд и Шеки – в Зингаре, Ольтен – в Немедии…
– Понятно, – вздохнул кавалерист и подмигнул товарищам. – А кто же четвертый? Уж не наш ли король Конан – тот, что при каждой удобной возможности дарит тебе меч? Нашему Чепозусу для королевских подарков, поди, уже склад снимать приходится…
Махнув рукой, Чепозус повернулся к сочувственно глядящему на него Кирсу.
– Вот, смотри, – пехотинец раздвинул на груди рубаху, показывая тонкий розовый шрам напротив сердца. – Это – отметина от ножа, оставленного змееногим жрецом во время их варварской церемонии…
– Да не волнуйся ты так, Чепозус, – Кирс хлопнул офицера по плечу. – Иди лучше, эля с нами выпей. У меня ведь сегодня утром сын родился!
Кирс отвернулся, принимая поздравления стражников и кавалеристов. Тяжело вздохнув, Чепозус медленно опустился на скамью. В выпученных глазах пехотинца ясно читалось разочарование во всем людском роде, который так и не смог оценить единственную рассказанную за всю жизнь Чепозусом историю, являющуюся от начала до конца правдой.
Принц Ольтен вышел из опочивальни своего царствующего отца, где имел продолжительную беседу с родителем, далеко не первую после возвращения юноши в Бельверус. Старый Нимед проникся внезапным интересом к своему младшему сыну, который тайно, словно обычный авантюрист, умчался покорять соседнюю державу – и, когда уже закончились погребальные моления жрецов в связи с вестью о его гибели, неожиданно вернулся домой чуть ли не другом самого правителя Аквилонии. Когда прошла естественная радость отца от встречи с вновь обретенным сыном, в голове немедийского короля начали рождаться планы насчет своего, как оказалось, предприимчивого и неглупого отпрыска. Перед Ольтеном наконец-то замаячили надежды, отсутствие которых так удручало его раньше.
У дверей отцовской опочивальни Ольтена поджидал его старший брат и наследный принц Нимед Второй, весьма фальшиво делающий вид, что интересуется висящей на стене картиной, которую мог созерцать здесь уже лет двадцать.
– Дорогой Ольтен! – радушно сказал Нимед-младший, широко разводя руки, будто намереваясь обнять юношу. – Как твое здоровье, любезный брат?
Ольтен, слышавший этот вопрос от наследного принца каждый день в течении последнего месяца, лишь поморщился и вздохнул в ответ.
– Вот и хорошо! – обрадовался Нимед. – А как здоровье нашего дражайшего отца?
– Ему гораздо лучше, горячка совсем прошла, – коротко ответил Ольтен.
Сейчас старший брат перенес это известие гораздо более стойко, чем пять дней назад, когда придворный лекарь сообщил ему, что король Нимед болен не смертельно.
– Ну что ж, я очень… – начал было Нимед Второй, но тут в комнату вошел принц Зинген, второй брат Ольтена.
– Доброе утро, Ольтен! – приветствовал юношу Зинген, демонстративно не замечая присутствия наследного принца. – Как твои дела, наш аквилонский братец?
Зинген считал это прозвище чрезвычайно остроумным и иначе теперь Ольтена не называл.
– Все по-прежнему, брат, – устало ответил Ольтен.
– Я слышал, ты разговаривал с отцом, – небрежно сказал Зинген, постукивая по сапогу рукоятью плетки
