– Здесь все изменилось задолго до моего появления, – ответствовал Конан.
– Впрочем, я думаю, можно вернуть старые порядки…
– Как? – изумился Лисип. Его глаза – глаза старой рептилии – слегка сузились.
– Ермак и Максио сейчас на ножах. Так или иначе, но скоро один из них убьет другого. И сразу станет легче дышать. Если умрет Максио, Бомбас перестанет ловить его и выбросит наконец из башки убийцу своего брата, а вместо этого займется делами ко всеобщей выгоде. Если погибнет Ермак, его люди либо уйдут из города, либо разбредутся по другим шайкам. Без Ермака они ничто. В любом случае, у тебя есть возможность контролировать того, кто останется в живых.
– Пожалуй, – согласился Лисип. – Но я не думаю, что у Максио много шансов. А если выживет Ермак…
– Именно, – сказал Конан. – А в этом городе я – единственный, кто может победить Ермака в открытом поединке.
– Как я понимаю, ты намекаешь, что хочешь поработать на меня? – спросил Лисип.
Конан откинулся на спинку стула:
– Я просто хочу сказать, что не являюсь твоим врагом. В настоящий момент я не собираюсь работать ни на тебя, ни на кого-нибудь другого. У меня свои дела. А в дальнейшем – кто знает? Скажем, так. Если выйдет, что в городе останутся лишь ты и Ермак, тогда мой меч к твоим услугам. За определенную плату, конечно.
– А до тех пор ты остаешься в стороне? – Черепашье лицо стало жестким, как камень.
– Если удастся не вляпаться в здешние разборки… Задержусь в Шикасе еще на несколько дней. Возможно, мне понадобится какое-нибудь укрытие, чтобы не маячить в городе.
– И это все? Укрытие я могу предложить тебе хоть сейчас. Скажем, подвал в 'Химере'…
Конан покачал головой:
– Твой бывший боец, Юлус, сейчас работает на городского голову. Я могу поклясться, что он знает наперечет все твои норы. Нет, мне надо что-нибудь более надежное. Я слышал, что у тебя имеется одно подходящее местечко где-то недалеко от города. То самое, где ты держишь сопляков и баб, чтобы камнегрызы не выпендривались.
– Да, пожалуй, там ты был бы в безопасности. Но ты должен молчать об этом как рыба. Представляешь, какую глупость могут выкинуть камнегрызы, коли узнают, где содержатся их подстилки и гаденыши.
– Могила, – заверил Конан. – В конце концов, мне жить тоже охота.
– Ладно. К югу отсюда, на берегу реки, находится древний форт. Когда-то это был пограничный форпост – еще до того, как начались офирские войны. В течение многих столетий форт пустует, но до сих пор еще в приличном состоянии. Вот там заложники и сидят под надежной охраной.
– Если мне понадобится туда отправиться, то как твои охранники узнают, что ты разрешил мне укрыться в этом форте? У меня вряд ли будет время послать вперед весточку.
Лисип открыл ящик стола и вынул плоский свинцовый медальон, на котором была выбита фигура химеры.
– Это моя печать. Покажешь ее человеку, охраняющему ворота, и он пропустит тебя.
– Как? Всего лишь один человек, охраняющий ворота? – спросил Конан. – Неужели на подступах не расставлены засады?
– Что? Засады? – удивился Лисип. – Ты это серьезно?
Конану только это и нужно было знать. Взяв печать, Конан сунул ее себе в кошель.
– Очень хорошо. До тех пор, пока твои головорезы не попытаются убить меня, я не выступлю против тебя. Когда же ситуация в городе изменится, мы еще поговорим.
Конан поднялся, затем опять повернулся к Лисипу:
– Да, я слышал, что намечается встреча вожаков.
– Откуда ты знаешь? – спросил Лисип, почти не разжимая губ.
– Бомбас сказал. Он не верит своим псам, считая, что они не смогут обеспечить его безопасность. Поэтому хочет, чтобы в качестве его телохранителя на эту встречу отправился я.
– Хм. В самом деле, такая встреча намечается. Если мне только удастся договориться с остальными паханами. Стало быть, ты на ней будешь?
– Мне за это заплатят, – сказал киммериец. – Но это работенка всего на одну ночь. Это не значит, что я принял сторону жирной свиньи.
– Хорошо. Со мной у тебя проблем не будет. Впрочем, толстяк, похоже, совсем спятил. В городе еще никто не свихнулся в достаточной мере, чтобы нападать на городского голову. Хотя честно тебе скажу, очень хочется.
– Кстати, Максио и в самом деле убил брата Бомбаса? Я слышал, что это произошло здесь, в 'Химере'.
Массивные плечи слегка колыхнулись. Видимо, это должно было означать недоумение.
– Кинжал и в самом деле принадлежал Максио. Ну а кому какое дело до того, чья рука всадила его? Бурдо был такой же скотиной, как и его братец Бомбас. Вообразил, что, поскольку у нас договоренность с городским головой, ему, Бурдо, позволено вытворять здесь все что угодно и никому не платить. И что при этом даже здесь, в Дыре, он будет в безопасности. И в том и в другом он заблуждался, особенно касательно последнего.
– Ладно, я это учту, – сказал Конан. – В самом деле, здесь никто не находится в безопасности.
– Никто, – подтвердил Лисип.
С тем киммериец и ушел, оставив главаря шайки ломать голову над только что услышанным.
Вернувшись в гостиницу, Конан направился к стойке, заказал себе эля. Вместе с кружкой бармен подал ему и сложенный листок бумаги:
– Попросили отдать тебе сегодня после полудня. Принес тюремщик.
От бумаги слегка пахло лавандой.
Конан развернул листок и прочел. Тонкой заморийской вязью было написано: 'Воистину, твой дар был щедрым. Большего от тебя я и просить не вправе. Но все-таки скажи, когда ты меня отсюда вытащишь?' Усмехнувшись, киммериец скомкал листок и бросил его в очаг.
Допив пиво, Конан вышел во двор, где взял факел и зажег его от другого, уже горевшего. Поднимаясь по лестнице, он заметил, что там что-то изменилось. Наклонившись и поднеся факел к ступенькам, Конан убедился, что был прав. На ступеньках расплывались пятна только что пролитой крови. Конан замер, потом вновь осторожно двинулся вперед. Кровавый след тянулся по галерее, а перед дверью его комнаты натекла целая лужа.
Киммериец бесшумно обнажил меч. Резким рывком он распахнул дверь и сунул туда факел, отведя руку для удара. Однако же внутри все было тихо и спокойно. На кровати он разглядел Бриту с пепельно-серым лицом и широко раскрытыми глазами. На мгновение он решил, что женщина мертва и что это ее кровь. Затем киммериец увидел распростертый на полу труп мужчины.
– Есть тут кто-нибудь? – спросил он, все еще держа наготове меч.
Брита подняла голову и удивленно посмотрела на киммерийца, будто в первый раз увидела. Конан вложил меч в ножны и притворил за собой дверь.
– Ты ранена? – спросил он. Она снова молча покачала головой. – В таком случае, что с тобой? Это же просто труп. В отличие от живых, с трупами не бывает проблем.
Конан перевернул тело на спину. У убитого было длинное костистое лицо. Длину лица еще более подчеркивала острая козлиная бородка. На мертвеце были тяжелый халат и высокие сапоги из тех, что любят носить караванщики.
– Как он здесь оказался? – спросил Конан.
– Совсем недавно, незадолго до тебя… – начала она. Потом замолчала и, наконец снова набравшись сил, продолжила: – В дверь кто-то постучал. Я думала, что это ты, и открыла. В дверях стоял этот тип. У него уже тогда было лицо трупа. Его одежда казалась буквально пропитанной кровью. О, Конан! Он был такой страшный! Он качнулся и сделал шаг вперед, прижимая к себе какой-то сверток. Выговорил только: 'Для киммерийца…' А потом упал и лежит здесь до сих пор. Я попыталась перевернуть его, но он слишком тяжелый. Он мертв. А я сижу здесь, перепугана до смерти, боясь пошевелиться. Я не знала, что делать. Думала, что убийца, возможно, где-то снаружи.
