Книга Звезд
Глава одиннадцатая
На закате следующего дня Конан причалил лодку у подножия черной скалы на западном берегу острова.
Гуго не знал, где можно прятать пленников, но двумя словами натолкнул киммерийца на разгадку.
«Отмар иногда заглядывает ко мне. Привозит еду и вино — пьяного можно не опасаться. К тому же он любит произносить долгие цветистые речи, а слуги не в состоянии оценить по достоинству его краснобайство. С таким же успехом можно витийствовать перед деревом. Так что все эти нескончаемые потоки слов он изливает на меня. Помню, он рассказывал о пещере в горах. Хвастал, что его Сила под землей становится необоримой. Я тогда был изрядно пьян и половину прослушал. Что-то он болтал про дракона. Хвост дракона или зубы… — Толстяк скроил ужасную гримасу, мучительно припоминая упущенное, потом просиял и шлепнул себя по лысине. — Ноздри! Ноздри дракона!»
При последних словах в памяти киммерийца вспыхнула яркая картина: скала, похожая на голову чудовища, и в ней два круглых отверстия, из которых вырываются струи пара. Он видел Ноздри Дракона, когда огибал остров в поисках Белит и моряков с «Тигрицы». Кратчайший путь к этому месту лежал вверх по реке, к ее истокам, и дальше через горы. Но варвар не мог выбрать его, потому что не был уверен, сумеет ли через ущелья, камнепады и ледники выйти точно к скале, извергающей пар. К тому же река текла совсем рядом с владениями Симплициуса, а преждевременная встреча с гандером не входила в намерения Конана. Он хотел сначала вызволить Белит.
Можно было спуститься к океану по одной из речушек, берущих начало в озере, дальше плыть вдоль берега и обогнуть северную оконечность острова. Но и здесь шныряли слуги колдуна. Самым безопасным представлялся заброшенный южный берег, наполовину заросший лесом, наполовину гористый.
Ночная тьма еще не рассеялась, когда Конан покинул дом на воде. Гуго наотрез отказался искать вместе с ним пропавших. Не было таких проклятий и угроз, которые варвар не обрушил на голову толстяка. Но тот только покорно кивал, пока грозный киммериец честил его на все лады. По-бабьи суетясь, Гуго собрал все съестное, что еще оставалось в хижине, и всучил Конану. При этом он умоляюще заглядывал в гневные синие глаза варвара, как трусоватый пес, которому хозяин приказал перегрызть горло тигру, и вздохнул с облегчением, только когда челнок, направляемый опасным гостем, поглотила темнота.
Спускаясь вниз по реке, Конан не раз помянул Крома, Митру и Нергала. Тесное переплетение веток над его головой не пропускало жидкий лунный свет, и под древесным сводом темень была такая, что киммериец диву давался, как еще не налетел на плавучую корягу или крокодила. От рева этих чудовищ воздух дрожал и бил волнами в уши. Но, должно быть, сам Податель Жизни вел Конана по черному лабиринту, или Владыка Могильных Курганов призрел одно из своих чад. А может, Нергал поостерегся допустить в свои владения буяна, способного нарушить унылое благолепие Серых Равнин. Быстрые воды благополучно вынесли челнок туда, где лунное молоко разливалось по дегтю лениво плещущих волн.
По сравнению с исходом из болотного царства дальнейшее плавание показалось Конану детской забавой, но хотя путь был уже знаком киммерийцу, времени он отнял немало. И теперь, достигнув наконец громады, принявшей черты злобного монстра, варвар с беспокойством поглядел на меркнущее небо. Он отыскал Ноздри Дракона, но не знал, как проникнуть в его каменное чрево. Не лезть же в отверстия, из которых бьет пар. Там быстро сваришься живьем. Должны быть и другие бреши, хотя бы вход, через который попадает в пещеру колдун.
Выбрав для восхождения участок скалы, где попадалось больше всего неровностей, Конан вскарабкался на нее с ловкостью ящерицы. На макушке драконьей головы он не обнаружил ни провалов, ни трещин и углубился дальше в скалы. После нескольких утомительных подъемов и спусков киммериец вышел к глубокой расщелине. Отерев пот с лица, он сел на камень и задумался. Мысли его были чернее скал, ревниво хранящих свои тайны. Скоро опустится темнота, и тогда конец поискам. Будь проклят этот остров!
Внезапно рассеянно блуждавшие глаза Конана поймали движущуюся по дну пропасти точку. Человек! Киммериец впился взглядом в крошечную фигурку и неотступно следил за ней. Поначалу человек держался середины ущелья, затем вдруг резко свернул к скальной стене и пропал. Варвар лег на живот, подполз к краю пропасти и заглянул вниз. Никого… Конан подождал немного, но человек больше не появлялся.
«Пусть меня четвертуют, если я не найду вход в пещеру там, внизу», — подумал киммериец и, напевая себе под нос нехитрый мотивчик, стал разматывать с пояса длинную веревку, которую предусмотрительно прихватил у Гуго, — в горах она не бывает лишней.
Когда на бледной сини небес проступили первые звезды, Конан проник вслед за неизвестным в узкий проход, открывающий доступ к нутру горы. Собираясь в путь, киммериец хотел было взять с собой смоляной факел, но, поразмыслив, не стал этого делать: иногда мрак бывает спасительным. В кромешной темноте, которая заливала идущий под уклон каменный коридор, двигаться удавалось только ощупью, придерживаясь неровной стены. Хотя варвар проделывал это на диво проворно, сам себе он казался улиткой, ползущей по склону холма, и кипел гневом.
Впереди затеплился слабый свет, обозначив изгиб стены, до сих пор шедшей по прямой. Конан подумал, что вот-вот столкнется с человеком, который первым нырнул под землю и, не имея причин прятаться, освещает себе дорогу факелом. Рука варвара легла на рукоятку ножа. Затаив дыхание, киммериец ждал. Однако размытое пятно света не расползалось дальше по аспидно-черной поверхности. Возможно, человек, который шел навстречу Конану, тоже застыл на месте, заподозрив неладное. Мгновения текли, но ничего не менялось. Надо было на что-то решаться.
Тесно прильнув к холодному камню, Конан бесшумно подобрался к тому месту, где тоннель делал поворот. Киммериец подобрал камешек и бросил в стену. Может, тот, кто прячется дальше, прыгает вперед и выдаст себя? Но ни шорох одежды, ни лязг стали не нарушали тишины.
Конан заглянул за угол. Проход был пуст. Свет проникал в него из пещеры, где темноту жадно лизали багровые языки пламени, пляшущие над чашами масляных светильников, которые были подвешены к стенам на бронзовых цепях.
Длинная подземная зала имела небольшое полутемное преддверие, образованное двумя встречными выступами. Киммериец проскользнул в одну из ниш и оттуда смог спокойно обозреть внутренность пещеры.
Мрачный чертог не был вырублен в камне руками бесчисленных рабов. Сама природа соорудила это хаотическое скопление разновысоких куполов и полусводов, опирающихся на беспорядочно расставленные шероховатые каменные столбы, среди которых не удалось бы отыскать даже двух одинаковых по толщине и очертаниям. Сферические полости лепились друг к другу, как пузырьки пен. Вогнутое дно самой большой из пустот, служившей центром скопления, заполняла кипящая вода.
За клубами пара Конан различил силуэты людей, но не успел он толком разглядеть их, как шум шагов заставил его отпрянуть в темноту. При этом нога киммерийца задела круглый камень, который покатился со стуком. Варвар нащупал нож, полагая, что неизвестный кинется со всех ног к тому месту, откуда долетел шум, но гулкая поступь сохраняла прежний мерный ритм. Очевидно, незнакомец ничего не слышал или не придал стуку особого значения. Киммериец вернул клинок в ножны и нагнулся за камнем, который едва не выдал его. Он предпочел не пускать в ход нож, чтобы крики и шум борьбы не всполошили колдуна или его слуг, если они оставались в глубине пещеры, за рваной пеленой пара. Кроме того, варвар не хотел прикончить по ошибке кого-нибудь из людей Белит, даже если по злой воле мага они перестали быть людьми в полном смысле этого слова.
