скрытых за скалами, пробирал до костей почище ледяного дыхания великана Имира, что правит северными краями.
— Что он бормотал перед смертью?
— А ты не поняла, глупышка?
Шемитка, ловко придерживая весло, чуть перегнулась за борт и зачерпнула воды. Соленые брызги полетели в ухмыляющееся лицо.
— Опять за свое? — хохотнул Конан. — А может, гандер был прав насчет вашего пола? Ну-ну, не надо ломать весло об мою спину. Ей и так досталось. Ладно, женщина, слушай! Гуго подловил его. Толстяк знал, чем все закончится. Он пришел на казнь.
— Ради нас?
— Нет. Ради себя. Или ради дурня, частью которого был когда-то.
— Бедный Гуго! — вздохнула смуглая красавица. — Как ты думаешь, что будет с теми, кто остался на острове?
— А что им сделается? Чары сняты. Могут жить здесь. Если хватит ума — уберутся восвояси. Толстяк дело говорил. Место это проклято. Какие демоны им правят, то ведает один Податель Жизни. Гуго сказал, что я — муха в паутине. Но сдается мне, паука мы так и не увидели. Он все еще прячется где-то там.
Конан бросил через плечо прощальный взгляд на Остров Заблудших и живее прежнего заработал веслом. Он уцелел, Белит рядом, «Тигрица», слегка потрепанная бурей, наверное, уже на плаву. Может ли смертный требовать большего от Светлых Богов?
