<4.> при Валерике* 12 июля.
<5.> Magnétisme du regard*, et effet de la bourse.[48]
<6.> Diplomatie civile* et militaire.[49]
<7.> Поспешает на тревогу*.
<8.> 21 мая после прогулки* на мельницу у Волабух <?>.
Надписи на книгах*
Сиа книга принадлежит M. Lermantovy*.
Великий Каракос* И маленький Мартирос*. Честь имею вас поздравить. Кирик и Улита* Утюжная плита. Марш.
Из книг Лермантова и Арсеньевой*.
Сия книга принадлежит
M. Lermantoff
M. Лермантов
M. Lermantoff
1824-го Года.
Μ. Λερμαντοβε
Герой нашего времени упадает к стопам ее прелестного сиятельства, умоляя позволить ему не обедать.
Его превосходительству Петру Ивановичу Полетике*.
В знак искреннего уважения
от автора.
Приписываемое Лермонтову
Мысли, выписки и замечания*
Воображение — канва, таланты — шерсть. Иный хорошею шерстию вышивает очень дурно и некрасиво; а у другого и с дурною шерстию выходит очень хорошо: все зависит от вкуса.
Вот процесс нынешнего образа писать или кропать стихи: Поэт садится в челнок
Женщины наполняют пустоты жизни так, как пшено промежутки в виноградном боченке: пшено ничего не сто́ит, никуда не годится, а между тем необходимо, чтобы виноград не испортился.
Французы очень верно переводят наших Поэтов; жаль только, что переводы их так же схожи с подлинниками, как Африканцы с Европейцами. Некто Héguin de Guerle [50] так перевел начало пьесы Батюшкова: Тень друга.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Как прежде люди были просты: они знали только то, чему учились. Ныне ничему не учась, всё знают. (Черта характеристики XIX столетия.)
99 Moutons et un Champenois font 100 bêtes,[52] говорят добрые Французские остряки; удивительно, что у нас не заметили еще разительного сходства между некоторыми из наших критиков-самозванцев и этими пастухами-Шампенуазцами.
Стыдить лжеца, смеяться над дураком, просить взаймы у скупца, усовещивать игрока, учить глупца Математике, спорить с женщиною — то же, что черпать решетом воду.
Иностранцы отказывают нам в нежности и чувствительности сердечной. Русский, говорят многие из них, до самой свадьбы не видит своей жены; да ему и видеть ее не нужно: дай ему кусок хлеба, чарку вина, да теплую печь: так он со всякою женою поладит. Почтеннейшие ошибаются: где более чувствительности, как не у нас? — Если вся наша стихотворная братия в день напишет 1000 стихотворений, то верно из них 800 будет элегических; где же, в каком народе более чувствительности?
Наши грамматики очень ошиблись, когда отнесли слова: доброта, нежность и снисходительность, к женскому роду; а гнев, сумасшествие и капризы — к мужескому и среднему.