было. А лестница – штука полезная, вон, и тебе пригодилась. Что, не жалко девку, ей небось жить хотелось, деток родить, замуж выйти? Ну, оно и правильно, слабых жалеть не стоит. Выползай, милая, со мной пойдешь.
– Зачем?
– Посмотреть хочу, сколько в твоих словах правды. – Со старческим кряхтеньем – видимо, годы-таки подточили здоровье генерала – Есенин выбрался из машины. Элегантная черная трость, на которую опирался Никанор, подтвердила Адочкину догадку. Что ж, возможно, еще не все потеряно, смерть одного ублюдка изменит многое. Главное, чтобы он про пистолет не вспомнил. Аделаида Викторовна нежно погладила кожаный бок сумочки.
Охотник
– Понимаете, я бы никогда не решился на такое, это он во всем виноват, Есенин…
– Поэт, что ли?
– Генерал. Раньше он был генералом, а теперь у него фирма своя, то есть не совсем своя, в бумагах он нигде не значится, но фактически «Якутъ-мода» принадлежит ему.
– Постойте, – встрепенулся Сапоцкин, – у вашей невесты фамилия…
– Есенина. Это ее отец. И Демкин тоже, – зачем-то уточнил Георгий.
– Брат с сестрой, значит.
– Да, но фамилии разные. Элла – Есенина по паспорту, а Демка – Пыляев. Мамина фамилия, а отчество отцовское.
– А так разве можно? – удивился Сапоцкин.
– Не знаю, генералам все можно.
– Это точно, – вздохнул Антон. А история, похоже, интереснее, чем предполагалось. Мелькнула мысль вызвать ребят из ФСБ, но Сапоцкин опасался, что, если он сейчас выйдет, Георгий Алексеевич замолчит или, хуже того, передумает давать показания.
– Элла убежала из дому, он замуж ее выдать хотел, а она не хотела…
– Он – это Есенин?
– Да. Она сначала у Демки жила, а потом… Мы встречаться начали, а у Демки неудобно, пришлось квартиру снимать. Я уже тогда с Машкой развестись хотел. Женился по глупости, чтобы Пыляева позлить. Она ему нравилась, понимаете?
– Понимаю. А вам не нравилось, что она ему нравилась?
– Верно, – Георгий улыбнулся, насколько позволили разбитые губы, – мне показалось забавным… А потом удобно было, Машка – она ведь такая… глупая, верит всему, что скажешь, дома сидела, убирала, готовила, утюжила, слушалась. И никто на шею не вешается, удобно очень. Ее и вправду убили?
– Правдивей не бывает.
– Это Есенин мстит.
– За что?
– Я по порядку, ладно? Прихожу однажды к Элле, а там он, приехал за дочкой. Знаете, я ведь сразу его узнал, у мамы сохранились старые фотографии, и вообще она часто рассказывала и про Никанора, и про то, как он Демку бросил. Вот. Ну, я сказал ему… Есенину сказал, что узнал его, он заинтересовался. Поговорить предложил. Еще воды можно?
Пока Баюн утолял жажду, в палату заглянула медсестра, которая попыталась выпроводить Сапоцкина, чтобы «режим не нарушал». Но магические слова «ФСБ» и «дело государственной важности» заставили поборницу режима заткнуться.
– Он искал канал переправки, а наша фирма имела связи за границей, Элла ему рассказала, – продолжил рассказ Георгий. – Она и придумала, как вывозить.
– И много вывозили?
– Как когда. У меня записано. А сотрудничество с органами зачтется?
– Всенепременно!
– Там подробно все, когда, кому передавали… Один раз что-то около килограмма переправили. Представляете, сколько стоит килограмм алмазов? Вряд ли. Даже я не представляю.
– И все на лифчиках?
– Знаете уже? – Георгий вздохнул. – Не только лифчики. Для подстраховки «Якутъ-моды» Есенин создал Фонд поддержки молодых модельеров, а эти вообще хоть каждый день готовы были кататься. Товар у нас обычно оставляли, внизу, в подвале, а за ночь на этот хлам, который они модной одеждой называют, столько всего нацепить можно, не один килограмм – десять, и никто не удивится. Летать приходилось много. Партию ведь сопроводить нужно, тут или я, или Элла…
– А ваш друг, он разве не был в курсе?
– Нет. Ни он, ни Машка.
– И что, этот ваш Есенин не пытался привлечь сына к бизнесу?
– Он даже встретиться не захотел. Сказал, что Демка – слабак, если до сих пор ничего в жизни не добился.
– Суров.
– Не представляете даже насколько. У Есенина своя теория – слабых не жалеть нужно, а уничтожать, чтобы генофонд не портили. У него ведь до Демки две дочери были, от первого брака, замуж вышли – ну, на генеральских дочек много желающих нашлось, мужья-то думали, что с папиной помощью карьеру сделают, а он раз – выбил им по квартире, в приданое, значит, и до свидания. Замужем – так пускай муж и содержит… – Георгий замолчал, и Антон решил подтолкнуть мысль в нужном направлении:
– Откуда алмазы поступали?
– Не знаю. С курьером Элла работала. Уезжала на «прогулку». Час, два, как когда… И возвращалась с посылкой. Откуда их Есенин брал, это вы у него спросите.
– Куда шли камни?
– В основном в Германию. Он там служил раньше, в ГДР, наверное, связи остались. У Есенина везде связи, – пожаловался Георгий. – Сам говорил, что, когда войска вывели, его в Якутию сослали, вроде за провинность какую-то, ну, он там и обосновался. Понимаете, я только переправкой занимался! Честно! Деньги нужны были.
– На игру?
– Да… Мне катастрофически не везло. Но это временно, рано или поздно я бы все равно выиграл! У меня система!
– Верю, верю, – поспешил успокоить Сапоцкин, – давайте-ка лучше к основной теме вернемся. В тот вечер, когда вашу невесту убили, должна была состояться передача очередной партии товара?
– Последней партии! – От волнения Георгий заерзал и даже попытался сесть. – Есенин узнал, что им заинтересовались, поэтому и решил залечь на дно, денег ему хватало, основной доход в его же карман шел. Миллионы, понимаете? А я привык к проценту, привык жить нормально, а не считая каждый грош. Элла тоже. Папочка требовал ее возвращения. Пока канал работал, мы вроде как партнерами были, поэтому он и смотрел на наши отношения сквозь пальцы. А раз дело закрывается, то и оставаться ей, стало быть, незачем. Нет, настаивать он бы не стал, просто бросил бы ее на произвол судьбы – и все. А мы привыкли…
– Жить хорошо, – закончил фразу капитан Сапоцкин.
– Элла не хотела возвращаться, и она придумала, как его обмануть. Обычно камни отправлялись через день-два после получения. И на месте их забирали не сразу. Мы бы отправили обычным путем, согласно договоренности, а потом забрали бы товар и уехали.
– Куда?
– Какая теперь разница? Главное – нашу границу пересечь, а там уже проще.
– Визы у вас были?
– Естественно. Элла думала снять ячейку в банке и положить камни туда, если быстро скинуть не удастся, а самим на Кипр. Или Крит.
– На какие шиши?
– Ну, я взял в долг под залог фирмы. И у Эллы были, нам бы хватило на год, а там, глядишь, и вернуться можно было бы.
