дружка...
Шальной взгляд метался по комнате, Танька опустилась на колени, принялась разгребать одежду, не переставая говорить.
– Или ты подослала? Не помню. Как по голове стукнули. Все забрал. Тварь. А говорил, что ничего не надо... мог бы и по-человечески. Я ведь человек, а он со мною вот так. Ничего. Я милицию вызову. Пускай разбираются. Колечки тоже забрал... цепочки... деньги. Как мне жить теперь?
Алена, сев рядом, принялась помогать. Она брала вещь из кучи, складывала и перекладывала в другую кучу. В работе этой не было смысла, но она успокаивала.
– Я к гадалке ходила. Приворожить его хотела. Чтоб вернулся. Я ж его люблю. Сволочь, а люблю. А он со мною так. Скажи, где справедливость? Ведь я же никогда ничего плохого ему... и мог бы нормально... а она говорит, что крепкий приворот наведен. Дорого обойдется. Я бы принесла, а теперь что? Ничего...
– А если это не он? Не Мишка? – осторожно спросила Алена.
– Кто тогда? Дружок твой?
Алена не знала. Зачем Владу грабить квартиру? Устраивать разгром? Выносить телевизор и обезглавливать несчастную Венеру. У него есть деньги, он сам говорил.
Но стоит ли верить словам?
Позвонить ему Алена не решилась. Вместо этого вызвала милицию.
Влад с удивлением обнаружил, что не может открыть дверь квартиры. Похоже, недавние приключения разозлили Наденьку больше ожидаемого, и она сменила замки. Влад хмыкнул. Он набрал знакомый номер и, дождавшись ответа, спросил:
– Ты где, зайка моя. И что себе позволяешь?
– Да пошел ты! – донеслось в ответ. – И не звони мне больше, скотина психованная!
Кажется, в этом мире что-то снова пошло не так.
Второй звонок как выстрел в небо, гудки долбят по барабанной перепонке. Пустота. Ну и черт с нею! Сама психичка!
...
Выпадение из мути, знакомая головная боль. Телефонная трубка, хрустнувшая под ногой. Кулаки, впершиеся в дверь. Стучался? Пытался сломать? Идиот, железная же.
Не идиот – псих, который умудрился забыть собственную сестру. Чего от такого ждать?
Собрав остатки телефона – куча разноцветных деталей в горсти, – Влад побрел к выходу. Наверное, можно было вызвать слесарей. Милицию. Службу охраны. Вместо этого Влад сел на лавочку у подъезда и попытался вспомнить. Если у него на самом деле была сестра, то почему получилось так, что она исчезла? Когда? Определенно в то лето, когда он сам попал в больницу. Авария... да, если была авария, то сестра могла погибнуть. Но смерть – это далеко не исчезновение. Остались бы вещи, фотографии, воспоминания родителей, соседей...
Стоп. Переезд и новая школа. И в деревню его больше не отпускали. И мама почти все время молчала. Папа говорил, что она болеет, но... выходит, родители пытались сохранить это беспамятство? Почему?
Возможно, потому, что именно он, Влад, виновен в аварии. А значит, и в смерти сестры.
– Ты... ты что здесь делаешь? Вставай давай! Господи, я же говорила, чтобы ты оставил меня в покое! Не можешь? Ненормальный... садись в машину! Садись, тебе сказала. Сергунь, помоги. Да не бойся, не видишь, что ли, он нажрался, как свинья. Свинья и есть. Тупая.
– Н-надька... – позвать на помощь. Пусть протянет руку, скажет, как ему быть и что делать. Надька умная и сильная, выдержит за двоих. Куда пихает? Пахнет в салоне отвратно, мятой. Его выворачивает, хотя блевать уже нечем.
– Боже мой, до чего ты докатился! А был нормальным человеком! Нет, Сергунь, не нужно. Иди домой. Я поздно приеду. Завтра встретимся.
Кто такой Сергунь? Влад не помнил. Он столько всего не помнил, что почти исчез в дыре, в которую превращалась голова. Сестра. Влад забыл сестру. Влад убил сестру. И теперь должен сдохнуть. Отсроченное возмездие.
– Убил? Ну конечно, что еще от психа ожидать. Не трогай руль! Руки убери, сказала! Мать твою, Влад, что ты творишь?! Разобьемся же. Куда едем? Домой. К тебе домой. Ты забыл, что теперь живешь в деревне? Да, да, домик в деревне. Уютненький и тихий. Ты там прячешься. Тоже забыл? Алена? Не знаю никакой Алены. Уже нашел. Потаскун ты. И псих. За что Машку избил? Кто? Ты избил! Да, Владичек, именно ты!
Когда? Тоже не помнит. Это просто кто-то украл память. Кто? Ведьма. Кругом ведьмы.
– И Машку ты ведьмой называл. У тебя мания. Ма-ни-я, говорю. Что это значит? У врача спроси. У психиатра. Господи, когда ж я от тебя отделаюсь, а? Связалась на свою голову. Нет, Влад, я тебя не люблю... и никогда не любила. Почему? А за что? Посмотри на себя. Весь такой сытый, довольный. Хозяин жизни. Ненавижу. И Димка тоже. Димка неудачник, но его жалко, а ты... это из-за таких, как ты, появляются такие, как мы. Да, Владичка, ведьмы. Сон разума рождает чудовищ. А у вас разум давно заснул, и совесть, и вообще все чувства. Вы врете про любовь, покупая игрушки, мы тоже врем, продаваясь. Спрос- предложение. Голая экономика. И никакого романтизма. Кончился.
Когда? Ему не сказали.
– Давно, Владичка. Еще когда я была глупенькой девочкой, которая верила, что клятвы что-то да значат...
Ее обманули. Бедная. Всех обманывают. И Влада тоже. Родители. Обидно, когда родные и врут. Зачем они замолчали, что он, Влад, убийца? Это ведь очень опасно оставлять убийцу на свободе.
Нужно было в больнице. Клетчатый пол. Медсестра. Илья Семенович... он хороший. Он разговаривает. А в кармане его солнце на цепочке. Совсем как у вчерашнего карлика.
– Ты не он. Но такой же. Прямо как с одного конвейера по выпуску чистых мальчиков. И мамаша у него снобка. Шлюхой меня назвала. Виноватой сделала. В чем? Вот скажи, в чем моя вина была? Разговаривала не так? Как научили, так и разговаривала. Одевалась бедно? Что было, в то и одевалась. Вела себя... кто мне рассказывал, как нужно себя вести? О да, теперь я умею. Но это я! Только я!
