– Встречаемся. Поговорим. А условия прежние. Ты и я. И место старое.
Как и ожидал, возразили:
– Старое не идет. Давай новое.
Играет? Или не знает, где была прошлая встреча? И Семен назвал место и время.
– Хорошо.
Случайный собеседник понятия не имел, где была прошлая встреча. Следовательно, телефон попал к нему случайно. Вопрос – кто он и что ему нужно? Ответ? Ответа не было.
– Ты останешься в машине, – сказал Семен, и Агнешка кивнула.
На сей раз парк дышал прохладой. Северный ветер развеял мошкару, стряхнул с листьев пыль и пустил по воде рябь. Он и свет редких фонарей рассеял, смешав со скупым звездным и мутным лунным, повесив над землею туманно-парное марево. Сквозь него проступали очертания домов, и деревьев, и темной фигуры, приросшей к лавочке.
Еще несколько шагов, и все прояснится. Убьют или нет?
Десять шагов до эшафота. Звуки громкие. Почему сидящий не оборачивается? А обернувшись, выстрелит ли? Можно отступить. Где-то ниже, на дороге Агнешка с машиной. Сесть и убраться. И из страны тоже.
Семь шагов. Услышал. Обернулся. Встал.
Руки у него в карманах. Пистолет? Револьвер дикого сорок пятого? Или интеллигентный двадцать второй?
Пять шагов. Зыбь тумана за спиной гуще становится, прячет дорогу. Зато и прятаться, если что, будет легче. Нырнул в сторону, покатился по скользкой траве и…
Три.
– Я тебя знаю, – сказал человек, протягивая руку. – Сергей.
– Семен.
Рукопожатие крепкое, ладонь холодная. А у самого Семена руки вспотели.
– Тебя Олег нанял. Перед тем, как исчезнуть.
В темной яме озера.
– А ты кто?
Про яму не думать. Пусть этот, долговязый и нелепый, как раскладушка, тип и не читает мысли, но вдруг да почует страх. Уже почуял.
– Сергей. Служба безопасности. И друг. Скорее друг, чем служба безопасности.
Стекла очков поблескивают в тумане, а черты лица ускользают. Олег не говорил, что у него есть служба безопасности. Зачем тогда Семен? Если этот и вправду друг. Он бы мог по-дружески вопрос и решить. Подстава. С самого начала подстава, только сложно понять, кто кого и в чем подставлял и где просчитался.
– Чего ты от Вареньки хотел? Денег?
Знает? Чего она рассказала? Не про убийство точно, тогда Сергей иначе бы разговаривал. А вот про шантаж могла… соображай, Семен. Соври чего-нибудь. Или скажи правду. Ну почти правду.
– Денег. Компенсации.
Семен расстегнул куртку, вытащил рубашку из брюк. Повернулся боком, демонстрируя повязку.
– Ее работа.
– Даже так? – А удивленным Сергей не выглядит, скорее довольным. – И за что она тебя?
– Да как-то не сказала. Подошла и пальнула, прежде чем спросить успел. Хорошо, добивать не стала.
А и вправду хорошо. Повезло. Сначала выжить, потом добраться до машины. Потом Агнешку встретить. Везучий ты человек, Семен Семенов. Только не слишком радуйся, потому как на одной удаче в этом деле не выедешь. Помощь нужна. И Сергей – друг ли он? – вполне себе помощник.
Правда пока молчит, ждет продолжения рассказа.
– Потом сама же позвонила, наверное, когда поняла, что я живой. И потребовала бумаги, которые мне Олег давал, когда на дело подписывал.
– И что в бумагах?
Закономерный вопрос. Семен сам хотел бы знать, что такого в бумагах. Пустышка.
– Ничего. В этих ничего. Но есть другие. Я их сам нашел. У любовницы. У Олега была любовница, но ты ведь знаешь…
Дернулся. Неужели не знает? Или знает, но не одобряет. А может, никакой не друг он, Сергей-который- из-охраны? Может, Варенька успела его обработать и именно потому покойный Олег предпочел человека со стороны нанять?
– Мы… Я у нее дома побывал. Девчонка пропала, зато нашлось кое-что интересное.
Правда, друг ты или нет, но это «интересное» вряд ли придется тебе по вкусу. И Сергей, качнувшись – туман плеснулся в стороны, чтобы сомкнуться за спиной человека, – оказался рядом. Рука его легла на плечо, а вторая кулаком ткнулась в рану.
– Олег где?
– Н-не знаю…
Упасть не позволили. Дернули за шиворот, толкнули на лавку и, пнув уже в колено, повторили вопрос:
– Где?
В озере. На дне. Но говорить нельзя – не поверит, что Семен ни при чем. Главное, не заорать… Агнешка.
– Где?
Еще тычок. В рану. Пятно крови расползается. Больно. Отпусти, скотина. Не знаю ничего. Не могу сказать. Если зубы разжать, заору. А нельзя.
– Где?
Где-где-где… не вопрос – колеса выбивают ритм по шпалам, режут на куски, кровью смазывая рельсы. Кричать нельзя. Агнешка испугается.
Наверное, сейчас Семен сдохнет.
Или вырубится. Дальше терпеть сил нету.
А этот спрашивает и спрашивает. И бьет. Рвет на куски. Хищный. А ведь почти повезло, почти…
– Извини, – вдруг говорит мучитель, присаживаясь рядом. Очки поправляет. Очки блестят, а вот лицо и руки по-прежнему в тумане. Кровью пахнет. Землей. И трава во рту кислая. Вырвало? Когда? Семен не помнил. Он лежал, прижимаясь к грязной траве, как к подушке, дышал сквозь стиснутые зубы, сплавляя легкие и воздух. Внутри что-то булькало.
– Извини, – повторил Сергей. – Я должен был проверить. Слишком странно все. Давай, поднимайся.
Жесткая рука нырнула под живот, и прикосновение ее, уже не враждебное, было болезненно. Семен застонал.
– Крепко, да? Сейчас сядем. Подлечим. На вот, выпей.
Фляжка к губам. Вкус не чувствуется, только внутри полыхнуло жаром, немного отгоняя боль.
– Может, к доктору? Я знаю одного, вопросов задавать не станет.
Сидит рядом, поддерживая, точно лучший друг. В голосе искренняя забота. Верить нельзя. И ехать нельзя – там, куда увезет, продолжит. Станет резать на кусочки, задавая треклятый вопрос, пока Семен не сломается.
– Я не знаю.
– Верю. Уже верю. Не знаешь. Пей. Давай, давай, тебе самое то. И к врачу все-таки надо. Кровит крепко. Или погоди, я сам?
Из двух зол от обоих бежать надобно, только ноги подкашиваются, и в глотке огонь. А в животе дыра, через которую жизнь по капельке вытекает. Агнешка точно расстроится. Она лечила-лечила и без толку. Этот, рядом, исчез, оставив фляжку. Надолго? Нет. Появился. Сел. Встал. Заставил снять рубашку. Вспорол бинты. Кинул на землю. Плеснул прямо в рану из темной бутылочки.
– Тихо, потерпи. Сейчас пройдет.
