Сама не знаю, что на меня нашло.
— Ничего, бывает, — скупо улыбнулся он в ответ. — Это последствия шока, потому что я тебя напугал.
Она была не согласна, но спорить не стала.
— Я еще не рассказывала тебе о своей работе? — спросила она, пытаясь отвлечь его и себя от мрачных размышлений и тяжелых воспоминаний.
— Вряд ли тебе нужно работать.
— Дело не в этом.
— А в чем?
— Приятно сознавать, что я приношу кому-то пользу, что я кому-то нужна. Вскоре после того, как тебя осудили, я ушла из отцовской компании, а после его смерти продала свои акции, так что я больше не совладелица «Фолкнер и Стэнли». У меня остался только небольшой трастовый фонд. Деньги от продажи акций я положила в банк под проценты и пошла работать в реабилитационный центр матери и ребенка. Ты же помнишь, мне всегда этого хотелось.
— Да, я помню, — коротко отозвался Брюс. — С каким судьей ты работаешь?
— С Тиной Лэнгтон.
— Какая она?
— Она замечательная. Я всегда восхищалась ею. Но видеть ее в работе — одно удовольствие. Я попросилась работать с ней после одного сложного случая с миссис Брэндон и ее пятилетней девочкой. Муж постоянно избивал ее и ребенка, но делал это так, что на теле не оставалось никаких следов, на людях же притворялся любящим мужем и папочкой. Миссис Брэндон пару раз обратилась в полицию, но не было никаких доказательств избиения, к тому же все соседи в один голос утверждали, что Ник Брэндон — идеал мужа и отца, так он сумел запудрить всем мозги. Слава богу, кто-то подсказал миссис Брэндон обратиться в наш центр. Тина быстро нашла способ доказать рукоприкладство Ника. Ему дали год тюрьмы и на пять лет лишили отцовских прав.
— Ты всегда любила детей, — заметил он, и его голос дрогнул.
Я любила нашего ребенка, подумала она. Любила всем сердцем, хотя и потеряла его. Клэр попыталась отогнать мучительные воспоминания о выкидыше, который случился во время процесса над мужем. Она тогда едва не умерла и умоляла отца устроить так, чтобы Брюса хотя бы на час отпустили из-под стражи и привели к ней в больницу. Ей просто необходимо было увидеть его, подержать его за руку, выплакаться у него на груди. Но отец пришел и сказал, что ее муж, узнав о том, что она потеряла ребенка, больше не пожелал ее видеть и настаивает на разводе. Это был тяжелейший удар для Клэр, но она отказывалась верить в это до тех пор, пока не увидела документы о разводе. Но даже после этого она пыталась увидеться с Брюсом в тюрьме, хотела убедиться, что развод действительно то, чего он хочет.
Это был очень тяжелый период в жизни Клэр, но она пережила его и даже нашла в себе силы простить Брюса, понимая, что, будучи преданным и невинно осужденным, он обозлился на весь свет. Но на нее? Ведь она так любила его и так хотела ребенка. Все окончательно прояснилось только после того, как она прочитала дневник отца.
— Клэр? — Голос Брюса вывел ее из задумчивости.
— А? Извини, я задумалась. О чем мы говорили? Ах да, о Тине. Мы подружились с ней, несмотря на разницу в возрасте. Она помогала мне с оформлением наследства, когда умер отец. — Клэр почувствовала, как при упоминании об отце Брюс весь напрягся, но не могла же она вечно избегать этой темы.
— Как он умер? — наконец спросил он.
— Цирроз печени. Отец умирал очень тяжело и мучительно.
— Если ты ждешь от меня сочувствия к старику, то у меня его не найдется.
— Я не жду твоего сочувствия, Брюс, потому что знаю, что он был за человек. И сколько зла причинил нам обоим. Мне пришлось ухаживать за ним во время болезни. Это было нелегко, особенно когда он потребовал, чтобы его оставили дома.
— Почему ты не наняла сиделку?
— Я нанимала шестерых в течение двух с половиной месяцев. Отец превращал их жизнь в сущий ад. Седьмая сиделка продержалась до конца потому, что он уже был без сознания.
— Ты всегда преклонялась перед ним. Видеть его тяжелобольным наверняка было для тебя нелегким испытанием.
Удивленная его неожиданным сочувствием, она согласилась.
— Да, это было нелегко, но не потому, что я обожествляла его. По правде говоря, я всегда боялась его неодобрения и потратила годы, завоевывая его уважение. Из-за этого я даже пожертвовала делом, которое мне нравилось, и пошла работать в его компанию, но он все равно всегда был недоволен.
— Он был недоверчивым ублюдком и злобным тира…
Клэр ладонью закрыла его рот.
— Не надо, Брюс, прошу тебя. Бог наказал его, послав долгую и мучительную смерть за то, что он сделал с тобой… с нами, поэтому не растрачивай себя понапрасну. Его больше нет, и он уже никому из нас не причинит зла.
Брюс взял ее руку, поднес к губам и поцеловал теплую ладонь.
— Разумом я понимаю, что ты права, но забыть или простить — выше моих сил.
— Я тебя понимаю и не прошу, чтоб ты простил его. Но все же хочу еще раз тебе напомнить, что его больше нет, а твоего оправдания можно добиться, обратившись в суд за пересмотром дела.
Она чувствовала, как бьется его сердце под ее ладонью.
— Чем еще ты занималась все эти годы? — поинтересовался он.
Она приподнялась и поцеловала его в подбородок, радуясь тому, что он стал гораздо спокойнее.
— Просто жила, день за днем, неделя за неделей, год за годом, как большинство людей.
Он внимательно посмотрел на нее.
— О чем еще ты хочешь мне рассказать?
— Еще я два раза в неделю работаю на добровольных началах в детской больнице Святого Павла. Там открыли отделение детской онкологии.
Брюс присвистнул.
— Тяжелая работа, требующая огромной самоотдачи. Почему ты взялась за это?
— Дети — замечательные создания. У них я научилась мужеству. — И это помогает мне смириться с потерей нашего ребенка, добавила она про себя.
— Ты сильно изменилась.
— Раньше я была незрелой и наивной, но теперь я стала намного мудрее.
Неожиданно он перевернулся на бок и улегся к ней лицом, рукой придвинув ее ближе к себе. Клэр прижалась к нему, чувствуя тепло его тела.
От ее прикосновения Брюс вздрогнул и весь напрягся.
— Ты дразнила меня, рассказывая байки о других мужчинах…
— Ты спрашиваешь или утверждаешь?
— Утверждаю.
— Да, я дразнила тебя, но только потому, что разозлилась.
— Значит, это правда, что никто не прикасался к тебе с тех пор, как мы расстались?
— Я никогда тебя не обманывала, Брюс. И не собираюсь. Слишком многое поставлено на карту.
— Почему, Клэр? Мы же разведены, и ты имеешь полное право начать новую жизнь.
Она молчала. Неужели он не видит, что она по-прежнему любит его и всегда любила?
— Клэр…
Она проглотила комок в горле и прошептала:
— Мне больше никто не нужен.
Брюс перестал дышать и словно зачарованный смотрел на нее. Клэр понимала, насколько еще хрупко его доверие, и не пыталась ни в чем его убедить. Она облегченно вздохнула, когда он нежно положил ее голову к себе на плечо и обнял, прижав к себе ее вздрагивающее тело. Как же ей не хватало его ласковых объятий! Как она скучала по их спокойным разговорам, даже по их редким ссорам! И как она скучала по нему, своему мужу, возлюбленному, другу!
